Прошло полчаса. Снаружи царила полная тишина, нарушаемая только негодующим гавканьем пса где-то в конце улицы. Мысли Ллуэлина, растревоженные незнакомой, почти мистической обстановкой, потянулись к прошлому: он вспомнил тот день, когда год назад впервые встретил Люси. Малышка Люси Уортон: как он растроган был ее полным доверием к нему — она ведь не сомневалась, что он, двадцатилетний, знает жизненные тонкости досконально.

Ллуэлин поднялся с кресла и, едва принявшись медленными шагами мерить комнату, вздрогнул: по дому впервые разнесся звонок в дверь. На пороге стоял мистер Гарнет.

— Добрый вечер, — приветствовал он Ллуэлина. — Вернулся взглянуть, счастлив ли король в своем замке.

— Прошу сесть, — через силу проговорил Ллуэлин. — Мне нужно кое о чем вас спросить. Почему Люси выходит замуж за этого человека? Я хотел бы узнать.

— Ну, я ведь, кажется, уже говорил вам, что он гораздо ее старше, — сдержанно ответил Гарнет. — Люси чувствует, что он ее понимает.

— Я хочу ее видеть! — вскричал Ллуэлин. Он в отчаянии прислонился к каминной полке. — О господи, я не знаю, что делать. Мистер Гарнет, мы любим друг друга — вы это понимаете? Можно ли тут оставаться и не помнить об этом? Это ее дом и мой — она тут, в каждой комнате! Она вошла, когда я ужинал, и села со мной за стол… я только что видел ее в спальне, как она причесывается перед зеркалом…

— Она стоит на крыльце, — невозмутимо прервал его Гарнет. — Думаю, она не прочь с вами поговорить. Довольно скоро у нее родится ребенок.

Чонси Гарнет походил по пустой комнате, водя глазами по сторонам, пока окружавшие его стены не растаяли и не превратились в стены того небольшого дома, куда он привел свою жену сорок лет тому назад. От того дома — подарка его тестя — давным-давно и следа не осталось, нынешнее поколение над ним только посмеялось бы. Но многими полузабытыми поздними вечерами, когда он открывал калитку, а из окон его весело приветствовал огонек зажженного газа, в душе он испытывал такую гармонию, какой не испытывал больше ни в одном другом доме, кроме…

…кроме вот этого. Здесь присутствовала та же самая неуловимая тайна. Смешались ли у него в постаревшем воображении оба жилища или же из надломленного сердца Ллуэлина любовь возродила ее заново? Вопрос остался без ответа; Гарнет отыскал свою шляпу и ступил на темное крыльцо, мельком глянув на нечеткие очертания слившихся воедино двух фигур на сиденье веранды чуть поодаль.

— Собственно, я так и не позаботился о том, чтобы добиваться аннулирования этого брака, — рассуждал он сам с собой. — Хорошенько это обдумал и пришел к выводу, что вы оба достойная пара. И подумал, что рано или поздно поступите правильно. Хорошие люди часто поступают именно так.

Ступив на тротуар, Гарнет оглянулся на дом. И снова то ли мысли у него смешались, то ли зрение изменило, но ему почудилось, будто перед ним тот самый дом — сорокалетней давности. Потом, испытывая некоторую неловкость и даже вину за то, что ввязался в чужие дела, он повернулся и торопливо зашагал по улице.

1926

По-твоему и по-моему

(перевод Л. Бриловой)

I

В первом году нашего века, в один из весенних дней, некий молодой человек сидел в брокерской конторе в нижнем конце Бродвея и экспериментировал с новенькой пишущей машинкой.