Через четыре дня, когда миссис Чойнски в сопровождении двоих помощников шерифа отправилась в Оберн, чтобы провести там весь остаток жизни, Джейкоб повез Дженни через мост на Лонг-Айленд, в «Асторию».

— Тебе нужно будет взять новое имя, — сказал он, — и помни: у тебя нет никакой сестры.

— Я думала об этом. Подумала и об имени: Тутси Дефо.

— Ужас, — засмеялся Джейкоб, — просто ужас.

— Если ты такой умный, придумай сам.

— Как насчет Дженни… Дженни… ну давай же… Дженни Принс?

— Хорошо, это красиво.

Дженни Принс взошла по ступеням киностудии «Феймос плейерз», и Билли Фаррелли, в приступе ирландской мизантропии, назло себе и своей профессии, взял ее на одну из трех главных ролей в картине.

— Все они друг друга стоят, — сказал он Джейкобу. — Черт! Сегодня подберешь ее в канаве, а завтра она уже требует, чтобы ей подавали еду на золоте. Ей-богу, лучше служить на побегушках у Констанс Талмедж, чем иметь под началом гарем вот этих.

— Девушка тебе понравилась?

— Вполне ничего. У нее хороший профиль. Но только все они друг друга стоят.

Джейкоб купил Дженни Принс вечернее платье за сто восемьдесят долларов и в тот же вечер повел ее в «Лидо». Он был доволен собой и взволнован. Оба много смеялись и чувствовали себя счастливыми.

— Можешь поверить, что ты теперь киноактриса? — спросил Джейкоб.

— Может быть, уже завтра меня погонят взашей. Слишком легко все прошло.

— Нет, не в этом дело. Тут помогла… психология. На Билли Фаррелли напало такое настроение. С ним бывает.

— Мне он понравился.

— Он замечательный, — согласился Джейкоб. Однако эти слова напомнили ему о том, что он уже не единственный мужчина, содействующий ее успеху. — Он буйный ирландец, за ним глаз да глаз нужен.

— Я знаю. Когда кто-то хочет за тобой ухлестнуть, это сразу видно.

— Что?

— Я не о том, красавчик, что он хотел за мной ухлестнуть. Но вид у него, если понимаешь, эдакий. — Ее прекрасное лицо исказила многозначительная ухмылка. — Он своего не упустит, это сегодня было заметно.

Они распили бутылку газированного и очень хмельного виноградного сока.

К их столику подошел метрдотель.

— Это мисс Дженни Принс, — сказал Джейкоб. — Она часто будет сюда заглядывать, Лоренцо: только что она подписала крупный контракт с киностудией «Феймос плейерз». Уделяйте ей все возможное внимание.

Когда Лоренцо удалился, Дженни проговорила:

— В жизни не видела таких красивых глаз, как у тебя. — Она старалась, как могла, выказать благодарность. Лицо ее было серьезным и печальным. — Честно, — повторила она, — в жизни таких не видела. Любая девушка обзавидуется.

Джейкоб рассмеялся, однако был растроган. Он легонько тронул ее руку.

— Будь умницей. Не жалей сил, и я стану тобой гордиться… и приятно будет когда-никогда встретиться.

— Мне всегда с тобой приятно. — Глаза Дженни смотрели прямо в его глаза — впились в них. Голос звучал ясно и невыразительно. — Честно, я не шучу насчет твоих глаз. Вечно тебе чудится, будто я подшучиваю. Я хочу отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал.

— Да ладно тебе, ничего я такого не сделал. Просто увидел твое лицо и… не смог оторваться, что, по-моему, вполне естественно.

Появились артисты, и Дженни перевела на них жадный взгляд.

Она была такой юной… никогда еще Джейкоб не ощущал юность столь живо.