— Du vaah, [13] — велел Джим гарсону и был слегка разочарован, когда тот ответил ему по-английски.

Пока гарсон ходил за вином, он извлек две свои военные награды и пришпилил их к лацкану. Гарсон, принесший вино, казалось, на эти медали не обратил никакого внимания и не проронил ни слова. Милли втайне не понравился поступок Джима: она почувствовала смутный стыд.

После второго стакана вина подошло время идти к поезду. Они сели в странного вида небольшой вагон третьего класса; паровоз, позаимствованный из детской железной дороги, запыхтел и с довольной непринужденностью неспешно потащил их на юг через дружелюбную, уютно населенную страну.

— Что мы в первую очередь будем делать, когда доберемся до места? — спросила Милли.

— В первую очередь? — Джим рассеянно взглянул на нее и нахмурился. — Ну, я думаю, перво-наперво мне надо будет поискать работу, так? — Вызванное вином оживление сменилось у него мрачностью. — Чего тебе надо? Без конца меня дергаешь. Купи вон путеводитель, и все дела.

У Милли упало сердце: с тех пор как они затеяли отъезд, Джим еще ни разу так на нее не огрызался.

— А мы не так уж и потратились, как думали сначала, — беззаботно заметила она. — Как-никак, а больше сотни долларов еще осталось.

Джим хмыкнул. За окном вагона на глаза Милли попалась собака, тянущая за собой тележку с безногим.

— Глянь-ка! — воскликнула она. — Вот комедия!

— Ой, да заглохни ты! Навидался я уже этого.

Милли пришла в голову мысль, которая ее приободрила: ведь именно во Франции нервы у Джима расстроились; немудрено, что какое-то время он будет злиться и раздражаться.

Поезд продвигался на запад через Кан и Лизьё, по сочно-зеленым равнинам Кальвадоса. На третьей станции Джим встал и потянулся.

— Выйду на платформу, — угрюмо бросил он. — Глотну немного воздуха, душно здесь.

Да, в вагоне было душно, но Милли обеспокоило не это, а другое: двое мальчишек в детских комбинезонах с любопытством уставились на нее через окно.

— Американка? — вдруг выкрикнул один из них.

— Привет, — отозвалась Милли. — А что это за станция?

— Как?

Мальчишки придвинулись ближе.

— Как называется эта станция?

Оба, пихнув друг друга в живот, ни с того ни с сего покатились со смеху. Милли не понимала, что в ее вопросе было смешного.

Поезд резко дернулся и тронулся с места. Милли в тревоге вскочила и высунула голову из окна вагона с криком:

— Джим!

Джима нигде на перроне не было видно. Мальчишки, видя ее испуганное лицо, бежали за поездом, который прибавлял ход. Наверное, Джим запрыгнул в один из последних вагонов. Но…

— Джим! — отчаянно завопила Милли; станция осталась позади. — Джим!

Изо всех сил стараясь взять себя в руки, Милли рухнула на сиденье и попыталась сосредоточиться. Сначала она предположила, что Джим пропустил время отправления, засидевшись в кафе за выпивкой: в таком случае ей следовало тоже сойти с поезда, пока еще было не поздно, потому как теперь оставалось только гадать, что с ним может приключиться. Если у него начался очередной запой, то он будет пить не переставая, пока не пропьет все деньги. Об этом было жутко даже подумать, но это не исключалось.

Милли подождала десять, потом еще пятнадцать минут — пока Джим доберется до нужного вагона, а дальше ей пришлось признать, что в поезде его нет. Ею овладела тупая паника: ее взаимоотношения с окружающим миром переменились так внезапно и так устрашающе, что ни до провинности Джима, ни до необходимости что-то предпринимать мысли не доходили: надо было уяснить главный непреложный факт — она теперь одна.