— Ну а вы, господин Бруно Клаус Йозеф Пепперминт, все молчите? Стоите на своем? — строго спросил он.

— Нет, сейчас мы стоим на чужом, — поправил его Субастик, с удовлетворением оглядывая получившуюся конструкцию. — Это же ваш пол? Ваш! У себя мы уже настоялись — и на полу, и на стуле, и на столе… Сегодня вот решили охватить чужие территории.

— Что?! — полицейский даже подскочил от такого сообщения. — Вы собирались захватить чужую территорию?! Вдвоем?! Это уже называется организованная группа. Террористы! Дельце-то вырисовывается крупное! Записываю: «Задержанные чистосердечно признались в том, что составляют организованную преступную группу, которая планировала осуществить террористический захват чужой территории».

— Подождите, я не согласен! — возмутился Субастик. — Что значит «чистосердечное»? Откуда вам известно, что у меня чистое сердце? Вот руки у меня чистые, папа заставляет с мылом мыть… А сердце-то как вымоешь? Не подобраться! Так что зачеркивайте, что вы там насочиняли, и давайте я вам теперь покажу, как все было, — сказал Субастик, подходя к башне из двух стульев и мусорной корзины. Представьте себе, что это тумба…

— Задержанный! — перебил его полицейский. — Сядьте на место и отвечайте на вопросы по существу!

— Вы же сами просили, чтобы я устроил показание, а теперь капризничаете! — обиделся Субастик.

— Послушайте, любезнейший, — не выдержал господин Пепперминт. — Это какое-то недоразумение…

— А вас я буду опрашивать отдельно, — не дал ему договорить полицейский. — Скажи мне лучше, мальчик, — обратился он снова к Субастику, — я так понял, что вы усиленно тренировались… А где расположен этот ваш тренировочный лагерь?

— На столе, — честно ответил Субастик.

— На каком столе?! — удивился полицейский.

— На папином. Письменном, — уточнил Субастик.

— Значит, вы тренировались на письменном столе, — ехидно сказал полицейский. — И как же вы тренировались, можно узнать?

— Мы стояли… То есть папа стоял… Пока я сидел…

— Так ты еще и сидел? Сколько раз? — быстро спросил полицейский.

— Да уж и не упомню… Пап, ты не помнишь, сколько раз мы сидели?

— Так вы оба сидели? Значит, рецидивисты?! Превосходно! Это многое объясняет! — с удовлетворением сказал полицейский и принялся заносить новые сведения в протокол.

— Позвольте мне все-таки сказать, — не выдержал господин Пепперминт. — Ну какие мы рецидивисты?! Нигде мы не сидели!

— Ну как же не сидели? — вмешался Субастик. — Мы и сейчас сидим! Тебя вообще хлебом не корми дай посидеть. Как увидишь стул или, того чище, мягкое кресло, сразу плюх и сидишь!

— Какие стулья, какие кресла?! — совсем запутался полицейский.

— Стулья у нас венские, а кресло старое… с тремя дырками и одним пятном, — сообщил Субастик.

— В террористическом лагере венские стулья? — не поверил своим ушам полицейский.

— Ох, какой вы непонятливый! — вздохнул Субастик. — Стулья эти у нас дома! Три штуки. Мы на них сидим. Иногда, правда, стоим…

— Как стоите?! — спросил полицейский.

— Прямо. — ответил Субастик. — Бывает, конечно, что и криво…

— Совсем ты мне голову заморочил со своей мебелью! — разнервничался полицейский.