— Я рада, что тебе у парней хорошо, — улыбнулась я, немного успокоившись. Хотя бы тут за Уилли беспокоиться не приходится. — Но все равно будь поосторожней и постарайся не попасться на глаза профессору Ласлоу. Иначе всем придется плохо.

На словах «всем придется плохо» Уилли согласно кивнул и расстроенно, почти обреченно вздохнул. Все-таки тяжелей всех сейчас приходилось именно ему.

— Профессор Лестер пообещал, что когда мне исполнится восемнадцать, он заберет меня в Вессекс с собой. И я буду учиться уже там, — тихо, как-то неуверенно поведал мне первокурсник о том, что, вероятно, являлось его самой сокровенной надеждой.

От таких посулов Дина Лестера я опешила и сильно. Одно дело — пригляд декана за своим студентом, но вот так звать его уехать с собой в другую страну… На что мальчику без какого-либо опыта и источников дохода жить на чужбине?

— Профессор Лестер показал мои работы своему дяде, Френсису Фелтону, он бизнесмен и изобретатель, — продолжил Уилли, не заметив моей растерянности. — Мистер Фелтон сказал, что я самородок и он будет платить мне полную стипендию в Вессексе.

Ну, если только так… И все равно я не могла перестать беспокоиться из-за слишком уж щедрых предложений, что как из рога изобилия обрушились на голову Уилли Ласлоу. Вряд ли мальчик, который только поступил в университет мог показать такие вдохновляющие результаты, что его тут же пожелали сманить за границу. А если бы малыш Уилли оказался в по итогу действительно гением, то его чокнутая мамаша наверняка не стала бы скрывать от широкой общественности факт редкой одаренности своего чада. Она же на таком повернута.

Врет Дин Лестер насчет талантов Уилли? Или же у Эльзы Ласлоу имеются веские причины не выставлять сына и его успехи напоказ?

— И все-таки… Ведь в Вессексе ты не знаешь никого кроме профессора Лестера, — пробормотала я, плохо понимая, что именно должна сказать в этой непросто ситуации. — Пойди что не так… Кто тебе поможет? Кто тебя выручит в случае беды?

Правильный ответ был только один и был он предельно прост — никто. А если вдруг Лестеру однажды надоест отвечать за по сути чужого ему парня? Нельзя было исключать и этот вариант.

— Меня примут там, я знаю, — со спокойной и даже умиротворенной какой-то улыбкой ответил первокурсник. — Профессор Лестер сказал, что его родные будут рады со мной познакомиться и непременно позаботятся. А еще сказал, что «моя тетя Катарина и тетя Эшли наверняка будут пламенно спорить за право взять тебя под крыло».

И снова я не могла разделить такой умилительной уверенности в чужой доброте, какую демонстрировал Уилли Ласлоу. Сущий ребенок, доверчивы, наивный и чистосердечный. Что он еще знать может о том, каковы на самом деле люди?

Помнится, моя собственная мать тоже говорила что-то подобное о сперва о своих родителях, после о бабушках и дедушках. Уверяла, будто они непременно помогут нам, искренне в это верила… Однако все надежды и чаяния мамы пошли прахом, бабушка с дедушкой предпочли вкладывать деньги в будущее сыновей и их детей, а беспутную дочь оставили барахтаться в одиночку в той яме, в которую она угодила, разумеется, по собственной вине. То, что она все также оставалась их третьим ребенком, бабушка с дедушкой как-то умудрились позабыть. И это все родные люди. А Уилли Ласлоу намеревался положиться целиком и полностью на добрую волю чужих людей, которых не знал вообще.

«Которые приняли в свой круг родственника, который вырос в приюте, дали фамилию, признали своим. И даже сделали наследником рода», — внезапно подумала я, вспомнив короткий, пропитанный беспросветной горечью рассказ декана о том, как прошла та самая первая половина его жизни, о которой в сети не было ни единого упоминания.