— Товарищи! Будем считать первое заседание педагогического совета опытной школы открытым, — начал Константин Семенович. Наклонившись, он разложил на столе листочки тезисов и продолжал: — Подходящего названия докладу я не мог подобрать, а потому и назвал его просто — доклад директора. После меня сделают сообщения наши заведующие учебной частью: сначала младших классов, а затем и старших классов. — Выпрямившись, Константин Семенович немного переждал и снова заговорил мягким, дружеским тоном: — Доклад свой я хочу начать… отчасти с извинения. Случилось так, что назначили меня директором без вашего согласия…

Фраза вызвала заметное движение в зале. Кое-кто поднял брови, кое-кто пожал плечами.

— Я знаю, что никаких оснований для отвода или возражений против моей кандидатуры у вас нет, и говорю об этом только потому, что считаю неудачным такое положение. Думаю, что придет и такое время, когда директор школы будет не назначаться, а выбираться педагогическим советом на определенный срок. Директор будет проводить решения педагогического коллектива и перед ним отчитываться.

Константин Семенович видел, как одна из учительниц наклонилась к Ирине Дементьевне и что-то ей зашептала, но та ответила, даже не повернув головы.

— Нашу школу назвали опытной. Что это значит? Какой опыт или эксперименты мы должны проводить? Никаких экспериментов, товарищи! Цель у нас одна: воспитание советского человека. Мы будем работать, как работали раньше. Но! — подняв палец, громко сказал директор. — Но мы должны как можно скорей понять и отказаться от всего постороннего, наносного, идеологически чуждого, что осталось нам от прошлого или успело проникнуть к нам за последние годы. Кое-что мы пересмотрим, уточним, кое-что поправим, кое от чего откажемся совсем. Я убежден, что наш коллектив быстро найдет пути исправления, найдет нужные методы и формы работы по-новому. Сама жизнь ускорит этот процесс. В этом секрет создания крепкого коллектива. Думаю, что так мы и договоримся сегодня… даже без голосования. Во всяком случае я даю слово, что никогда не противопоставлю свою волю педагогическому совету, и все его решения будут для меня законом… Дальше! Педагогический совет не должен, как мне кажется, размениваться на мелочи и заниматься такими вопросами, как, например, подведение итогов учебной работы по четвертям. Для этого мы создадим три педагогических совещания: для учителей старших классов, средних и младших.

Раздались аплодисменты, но кое-кто зашикал.

— Но вопросы, касающиеся непосредственно каждого из нас, — продолжал Константин Семенович, — каждого члена учительского коллектива, будет решать педагогический совет.

И вдруг раздался голос:

— Однако вы лично уже уволили прекрасного педагога!

Константин Семенович взглянул на раскрасневшуюся полную даму:

— Вас неверно информировали, товарищ председатель родительского комитета. Мастер спорта сама подала заявление и ушла по собственному желанию.

— А вы не нашли нужным ее удержать?

— Нет. Как педагог, я считаю, что капризам потакать вредно.

Среди учителей начался быстро нарастающий гул, но властный голос Ирины Дементьевны сразу его погасил:

— Спорить будем потом!

— Товарищи! Я продолжаю, — опять начал Константин Семенович, когда все успокоились. — С первых лет революции в школе было так много противоречивой путаницы, прожектерства, самых разнообразных влияний, что разобраться во всем этом сейчас очень трудно. Новая педагогика могла рождаться, только опираясь на практику жизни. Я имею в виду не только Макаренко. В школах работало немало талантливых педагогов, коммунистов по убеждению… К сожалению, их опыт почти не изучен и не обнародован.