— Аааа! Сука! — Грозно заявил он, разорвав мешок и буквально восстав. Судя по окружению, восстав из мёртвых. Отодвинул края мешка от себя подальше и зябко поёжился.

— Нет, ну в натуре опять такая же хуйня! Пиздец. А такой пиздатый плащик у меня был! А пушки — ебануться можно! А теперь чё? Хуй да душа и больше нет ни хуя, бля…

Снова осмотрелся. Вокруг ничего не изменилось — столы, инструменты, стена со шкафчиками квадратными большими, каталки ещё тут. А на каталках трупы лежат. На столе тоже есть, но там совсем кошмар — выпотрошили бедолагу так, что рёбра наружу торчат.

— Бррр. — Сказал Штык и насторожился — идёт кто-то. Чего делать? Пожал плечами, обратно лёг.

В тишине морозной, какая редко случается, ибо нет тут ни ветра, ни снега, ни даже дождя, шаги те слышно. И приглушённый разговор. Штык уши напряг, все какие были и постарался услышать, чего там говорят. Фиаско, почти полное. Удалось расслышать несколько слов, да и те, от одного из собеседников, того, который женским голосом говорит. Мужчина отвечал невнятным сердитым басом и, судя по тому, как дрожал голосок девушки, отвечал ещё и презрительно. Штык приоткрыл один глаз — бородатый мужик толкнул дверь, вошёл в помещение. За ним девушка в белом халате, с белокурыми волосами, симпатичным личиком и фигуркой точёной, к нему головы повернули. Поспешно откинулся обратно и замер, как будто мёртвый весь.

— Странно. — Сказал бородатый. — Кажется, этот покойник был в закрытом мешке. Хм.

— А кто это? — Пискнула девушка.

— Мутант.

— О! Тот самый мути, который напал на полицию?

— Вот же пидорасы. — Прошептал Штык и тут же прикусил язык — в переносном смысле, конечно же, прикусил. Язык ведь не казенный, кусать его не нужно, ибо свой он, родной, вот.

Однако глаза он всё же чуть-чуть приоткрыл. Оба в халатах подошли к нему и стоят, смотрят, насупив брови. Девушка вот прям перед ним стоит, сантиметров десять всего, животик у неё плоский, топик высокий, кожу шелковистую видно — а как пахнет! Ах и ах! Ну, просто чудо. А ниже взгляд скосил — аж зубы свело. В юбочке коротенькой, а ножки — ну просто слов нет…

— Ой! — Пищит девица и назад отходит. — Что это??? — Последнее прям с визгом произнесла.

— Где? — Не понял бородатый.

— Там! — В ужасе тычет девушка пальчиком куда-то в середину покойника.

Бородатый туда глянул и замер оторопевший весь. Лежит труп на каталке. Ну, так-то понятно всё, тут их много, все лежат, мёртвые они, вот и лежат. Мешок не по уставу порван в лоскуты, хрен его знает почему. Нижняя часть мешка уцелела, не разорвана, и теперь сильно вспучилась, а! Ну так понятно всё — полиэтилен толстый, как сложился, так и лежит весь вспученный, а обратно сам собой не укладывается. Ничего не обычного. То он девушке и сказал.

— Не надо только истерик Лиззи. Я лично провёл первичный осмотр тела, это мутантское отродье мертвее мёртвого. — Добавил патологоанатом. — Ты тут ещё много чего увидишь и скажу я тебе, то же самое, что и всем практикантам — если ты любишь ужастики про восставших мертвецов, тебе тут делать нечего. Потому как будет тебе, что попало мерещиться каждый день.

— Я поняла. — Девушка покраснела до корней волос, взор потупила, ножкой шаркнула, грудь у неё колыхнулась, вздутие на мешке для трупа, подозрительно шелохнулось… — А!

— Что опять? — Рычит бородатый труженик описи и первичной утилизации почивших граждан.