|
Мутант не вломился бы никогда — они всегда уважали закон и старались не привлекать к себе лишнего внимания. С тех пор как отгремели охоты на ведьм и вспышки массового недовольства, кончавшиеся не всегда мирно, мутанты крайне редко шли против законов общества. По крайней мере, в последние сто лет. Почему оно так, Гвен никогда не задумывалась, а вот сейчас, запершись в комнатке этой, она о том задумалась и, хотя гнала прочь эти страшные мысли, но они возвращались снова и снова.
В школе, они как-то изучали эволюцию, естественный отбор. Этот отбор помогал сделать вид лучше, сделать его более жизнеспособным. Отбор отсекал вредные признаки и поощрял в виде многочисленных потомков, признаки полезные. А их полезность определялась всего одним критерием — выживаемость, что в свою очередь, давало больше потомков для тех, кому удавалось успешно выживать. Для человечества, это давно не актуально. Они вырубили отбор практически полностью, и она прежде не отделяла себя от человечества. Но мысли, они не уходили. Кто выживал во времена охоты на ведьм? Те, что давали отпор и сражались до конца? Нет, они в итоге гибли, не оставив после себя ничего, кроме жутких страшилок и трупов людей. Те, кто покорно сносил всё и не прятался, активно применял свои способности? Нет, их уничтожали как ведьм и еретиков. Они не выживали, не оставляли потомков. Кто же выживал? Те, кто прятался, кто старался ничем не выделяться и потакать людям, те, кто смиренно сносил нарастающее на них давление со стороны людей. Те, кто проглатывал ненависть и злобу, кто сносил удары, подставляя другую щёку. Все кто сражался, все кто гордился собой, гибли, Гвен вдруг подумала, что они, мутанты живущие сейчас — отбросы своего вида. Они не люди, с этим придётся смириться. Люди и мутанты, это не одно и то же. Они сами допустили то, что происходит с ними сейчас. Но могло ли быть иначе? Все кто сражался, гибли. Конечно, они уносили сотни и тысячи жизней с собой в могилу и, наверное, поэтому, градус ненависти и агрессии людей, всегда, как бы сильно он ни поднимался за всю историю человечества, всегда неизменно этот градус падал обратно к отметке примерно на уровень «брезгливая терпимость». Так было, пока не появился современный Антиген. Теперь мутанты беззащитны. Теперь даже самые сильные из них, при всём желании не смогут убить столько людей, сколько нужно, что бы напугать их и снизить агрессию… Получалось, что агрессию, победить можно лишь более жёсткой и свирепой агрессией. Это не то, чему её всю жизнь учили родители, школа, сама эта жизнь. Впрочем, уже и не важно — антиген убил любую возможность сопротивления. А до того, веками, тех, кто на удар отвечал ударом, истребляли. И вот, современное поколение мутантов, слабые, беззащитные, готовые терпеть унижения до бесконечности. Тех, кто сражался, уже нет. Последних, перебили на акции протеста, два месяца назад. Она осуждала то, что сделали её собратья. Она, как и папа с мамой, осуждала это всё. Нужно было терпеть и, однажды, люди одумаются, однажды поймут, что мутанты не враги им, начнут относиться к ним по-другому, однажды… Вечером первого дня в этом доме, Избранный, напился вдрызг и начал приставать к Линде с явно неприличными намерениями. Получил телекинетический удар, треснулся головой об стену и вырубился. Девушки, возмущённые поведением предсказанного Спасителя, не сомневались, что утром он одумается и возьмёт себя в руки. Ведь он тот, кого они ждали веками! Утром он напился снова и стал приставать уже к ней. Гвен отбивалась, как могла, но Штык был упорен и порой даже мил — когда говорил комплименты, а не пытался пощупать её в самых интересных местах. В итоге она не выдержала и дала отпор — выпустила паутину ему в ноги и торс. Штык свалился на пол, скрученный паутиной в рваный кокон. Там и уснул, не сумев порвать своих пут. Спустя пару часов, паутина ослабла — при контакте с воздухом, она начинала разрушаться. |
