Он взял «Тайме» и пошел в кабинет. Порой лихорадочная общественная деятельность жены омрачала его существование. Интересно, что за собрание будет в среду. Может, речь пойдет о жестоком обращении с детьми? Ректора передернуло.

В кабинете Казначея зазвонил телефон.

— А, господин Ректор. Да-да, конечно. Нет-нет, что вы. Хорошо, через пять минут. — Он положил трубку и довольно улыбнулся. Кажется, Ректор вот-вот начнет его вербовать. И приглашает он только его одного.

Окна кабинета смотрели в сад, на буковую аллейку, что вела к апартаментам сэра Богдера. Ни души. Казначей вышел на улицу и побрел по лужайке. Ночью он обдумал план действий, но теперь решил пересмотреть его. Как было бы соблазнительно возглавлять оппозицию переменам в Ученом совете. В семидесятые годы выгодно занимать твердую консервативную позицию. И в случае отставки или кончины Ректора, преисполненные благодарности ученые мужи могли бы избрать его главой колледжа. Хотя навряд ли. Нет у него того плотоядного добродушия, которое было присуще всем ректорам Покерхауса. Взять хотя бы лорда Вурфорда, на которого Кухмистер только что не молится. А каноник Брюх, который каким-то зловещим образом сочетал азарт болельщика регби с нежной страстью к лимбургскому сыру? Нет, Казначей даже представить себя не мог рядом с такими людьми. Пристать к лагерю сэра Богдера будет куда мудрее. Он постучал в дверь Ректора. Дверь открыла служанка-француженка.

— Очень рад вас видеть, — приветствовал гостя Ректор. Он сидел перед камином за большим столом из черного дуба и при появлении Казначея поднялся ему навстречу. — Хотите мадеры? Или чего-нибудь более современного? — Ректор довольно хихикнул. — Кампари, например. Прекрасное средство от холода.

В батареях тихо булькало. Казначей подумал и ответил:

— Пожалуй, что-нибудь современное будет очень кстати.

— Вот-вот, и я того же мнения, — обрадовался Ректор и налил по бокалу. Он подождал, пока Казначей поудобней устроится в кресле, и сказал:

— Ну что ж, за дело.

— За дело, — поднял бокал Казначей, приняв слова сэра Богдера за тост. Ректор удивленно покосился на него.

— Так. Ну хорошо, — сказал он. — Я пригласил вас обсудить финансовые дела колледжа. Как я понял из слов Прелектора, мы с вами разделяем ответственность за них. Я правильно понял?

— Совершенно верно, — отозвался Казначей.

— Естественно, как и положено Казначею, вы в этом деле полноправный хозяин. Я уважаю такой подход, — продолжал Ректор, — и позвольте вас заверить, я не собираюсь посягать на ваше право решать эти вопросы. — Сэр Богдер добродушно улыбнулся. — Я попросил вас прийти, чтобы уверить: перемены, о которых я вчера говорил, будут носить чисто общий характер. Все формы администрации останутся без изменений.

— Да-да, — закивал Казначей. — Полностью с вами согласен.

— Приятно слышать. Я и вышел с банкета под впечатлением, что мой маленький демарш вызвал неоднозначную реакцию у наиболее… мм… консервативных старших членов совета.

— Наш колледж крепко держится за свои традиции, — ответил Казначей.

— Ну, кто-то крепко, а кто-то, может, и не очень. А, Казначей?

— Верно подмечено, господин Ректор, — согласился Казначей. Как две старые собаки, кружили они друг подле друга: едва в голосе одного проскальзывала неуверенность, как другой тут же делал стойку: не пахнет ли компромиссом? Перемены неизбежны. Несомненно, несомненно. Нынешние порядки давно устарели. Так и есть, так и есть.