|
По стране прокатится волна возмущения, другие колледжи Кембриджа предадут их анафеме, а университеты помоложе выступят с осуждением. Да, представить такое нетрудно — даже людям с таким скудным воображением, как преподаватели Покерхауса. Их воображение рисовало и более страшные картины: требования контроля со стороны общества, возбуждение дела в суде, даже исследование источников и размера денежных средств колледжа. Что скажут на это колледжи Тринити и Кингз? Члены Совета Покерхауса прекрасно понимали, какой позор их ожидает за то, что они навлекут на себя общественное расследование. Из-за него могут пострадать — наверняка пострадают — и другие колледжи, куда более благополучные. От такой перспективы кровь леденела в жилах.
Тишину разорвал сдавленный крик Декана. — Надо остановить его! — клокотал он. — Выбора у нас нет, — сочувственно кивнул Старший Тьютор. — Но как? — спросил Казначей, тщетно пытавшийся забыть, что именно он необдуманно снабдил Ректора сведениями, которые тот теперь угрожает обнародовать. Если коллеги узнают, кто предоставил сэру Богдеру материалы для шантажа, жизнь его в колледже превратится в сплошной кошмар. — Любой ценой нужно уговорить Ректора остаться, — решил Старший Тьютор. — Публикация письма об отставке вызовет скандал. Нам нельзя этого допустить. Прелектор мстительно посмотрел на него. — Нам? — спросил он. — Я, знаете, не очень рвусь разделить с вами ответственность за это позорное разоблачение. — Что это значит? — спросил Старший Тьютор. — Неужели непонятно? — ответил Прелектор. — Большинство из нас ничего общего не имеет ни с управлением финансовыми делами колледжа, ни с процедурой приема. На нас нельзя вешать ответственность за… — Мы все отвечаем за политику колледжа, — взревел Старший Тьютор. — За прием отвечаете вы, — закричал в ответ Прелектор. — И за выбор кандидатур тоже. Это вы… — Джентльмены, — вмешался Казначей, — давайте не будем пререкаться. Мало ли, кто за что отвечает. Мы все как члены Совета отвечаем за управление делами колледжа. — Но некоторые из нас отвечают в большей степени, чем другие, — все не унимался Прелектор. — И все мы в равной степени разделим вину за ошибки прошлого, — продолжил Казначей. — Ошибки? Вот новости! Какие еще ошибки? — задыхаясь, спросил Декан. — Я полагаю, в свете того, что сказал Ректор… — начал Старший Тьютор. — К чертям вашего Ректора, — зарычал Декан. — Ко всем чертям. Хватит долдонить про ошибки. Я сказал, надо остановить его. Я не предлагаю вам уступить этой свинье. Он вперевалку пошел к месту председательствующего. Дородный, воинственный, упрямый, он смахивал на какую-то малиновую жабу, так же, как эта тварь, приспосабливался к изменениям климата. Увидев, что в коллеге снова заговорило упрямство, Старший Тьютор заколебался. — Но ведь… — начал он. Декан поднял руку, требуя тишины. — Надо остановить его, — сказал он. — Возможно, на первое время мы должны принять его предложения, но только на первое время. А пока будем использовать тактику проволочек, но только пока. — А что потом? — спросил Старший Тьютор. — Нужно выиграть время, — продолжал Декан, — время, чтобы изучить его собственную карьеру с той же обстоятельностью, с какой он изучил обычаи и традиции колледжа. За каждым человеком, кто подвизался в политике, как сэр Богдер, водятся грешки. |
