Прежде чем я успел что-то увидеть, я почувствовал запах. Он прямо ударил мне в нос, едва не сбивая с ног. Резкий и одуряющий. Запах стерильной операционной. Я не был бы против посетить такую несколько дней назад, до того, как мне пришлось срастить свое лицо в сплошной комок из соединительной ткани. Может, выглядел бы более-менее прилично.

Но резиденция Моро не являлась операционной, хотя на самом деле была практически стерильной. И, кажется, я только сейчас начал понимать, почему Арманда мало кто видел лично.

Я был прав, когда решил, что он проводит допрос при помощи камер, потому что не решается посещать Зону. Но я немного недооценил Моро.

Для этого человека весь мир – Зона. Именно поэтому он добровольно запер себя здесь, в пентхаусе с видом на Синеландию.

Я совсем не ожидал увидеть то, что открылось моему взору.

Старик оказался гораздо старше, чем казался мне тогда. Он буквально разваливался на глазах. Глава «Нового Рассвета», международной террористической организации, добившейся расширения Зоны и полностью уничтожившей Рио, сидел в инвалидном кресле. В предплечье его было воткнуто сразу несколько иголок, по которым кровь шла в негромко жужжащий электронный аппарат, в котором я без труда узнал искусственную почку.

Глянув на меня поверх монитора компьютера, закрепленного перед ним на крутящейся штанге, Моро отложил беспроводную клавиатуру, на которой что-то набирал, в сторону. Узкие очки придавали его лицу аристократичный вид, растянутые в ироничной усмешке губы открывали моему взгляду металлокерамический протез, наверняка стоивший больше, чем люди из фавел зарабатывали за год.

– Пришел, значит? – будто ничему не удивившись, спросил он. – Живучий. Я так и знал, что это ты.

– Да куда уж мне до вас, – ответил я. Почему-то я не смог обратиться к нему на «ты». – Почему вы не сбежали?

– У меня процедура, прерывать нельзя, сам видишь, – кивнул он на гемодиализ. – Да и вообще. Хотелось с тобой поговорить. Все-таки, ты изрядно попутал мне карты.

– Ну, это у меня в крови. Как раз в той самой, которую вы так упрямо пытались пустить.

– Пытались, было такое, – вздохнул француз в ответ. – Зато ты убил столько моих людей… Включая наемный персонал, выходит такое количество, что даже страшно называть. Готов гореть в аду?

– Не готов. Я не уничтожал целый город. Не оставлял женщин и детей на прокорм мутантам и не долбил по жилым кварталам из установок залпового огня. Про да Силва говорить ничего не буду, политика дело грязное.

– Кто же знал, что ты сюда припрешься и все разломаешь? – Снова взявшись за клавиатуру, он принялся что-то печатать.

– Пытаетесь позвать на помощь? – нарочито понимающим тоном спросил я.

– Нет. Даже если захотел бы, они не успеют. – Арманд усмехнулся, и ткнул в клавишу «ввод».

На окна, закрывая пластиковые стекла, стали опускаться толстые металлические жалюзи, из стен, блокируя выход, выползли две створки, щелкнули запоры, и через мгновение мы оказались в полностью изолированном от внешнего мира помещении.

Старик абсолютно не боялся меня, иначе мог заблокироваться внутри раньше. Видимо, здесь работала та же система, что и у меня дома, на гаражных воротах. Жаль только, что я не умею взламывать беспроводные сети… Да и проводные тоже. Почему-то я сейчас пожалел, что оставил гарнитуру за дверью. Сейчас помощь Софта очень бы пригодилась. Вдруг хакер опять появился бы?

– Понимаешь, Артур… – протянул Моро. – Я очень сильно боюсь смерти. Люди – это стервятники, и они разворуют все, что я создал. Им хватит несколько месяцев, если не недель.