— Василий Лукич дома? — спросил вполголоса учитель.

— Нет. Он ушел вечером куда-то и всё еще не приходил.

— Так. Надо будет его подождать. Устали мы, «садовод», еле на ногах стоим.

— Так пойдемте домой.

— Нет. Домой нам нельзя. Ты нас пока спрячь подальше, где бы вздремнуть можно, а придет дед, пришлешь его к нам.

— Куда же вас спрятать? — озадаченно спросил Ваня. — Знаете что?.. Если на сеновал?..

— Хорошее место. Там один выход?

— Выход-то один, но можно к корове в ясли спуститься или в окно…

— Отлично. Веди нас, дружок, — сказал второй мужчина.

Ваня пошел вперед, придерживая Муфту, которая молчала, но издали принюхивалась к неожиданным посетителям.

— Собака не выдаст?

— Нет. Она умная. Видит, что вы худого ничего не делаете, и молчит. Иди на место!

Он отвязал собаку, и она послушно побежала под окно дома, где рос «новый сорт».

Приблизившись к небольшому сарайчику, в котором стоила корова, Николай Павлович обошел его кругом, намечая путь на тот случай, если придется незаметно уходить.

— Помни, Ваня. Ты нас не видел. Только, деду скажи про нас, — прошептал Николай Павлович, когда они забрались на сеновал. — Если немцы нас найдут — это хуже смерти. Теперь шагай домой как ни в чем не бывало.

— А вы есть не хотите?

— Пока нет, а потом видно будет. Мы спать хотим, дружок. Двое суток не спали.

Ваня спустился вниз. Несколько минут постоял на дворе.

В городе было удивительно тихо. Даже на станции словно всё вымерло. На горизонте еле заметным пучком красного света колыхалось зарево далекого пожара. На сеновале уже похрапывали заснувшие гости. Слышно было, как жевала корова.

Ваня вернулся в комнату и, не в силах усидеть на месте, начал ходить из угла в угол, как это делал отец, когда волновался. Он ходил и думал об этих людях, которые с опасностью для жизни пробрались в город. Ему казалось, что всё равно не заснет всю ночь, но когда он прилег, то уже через пять минут не слышал, как в комнату осторожно вошла мать. Подперев голову ладонью, она долго смотрела в лицо сына. По щекам ее катились крупные слезы.

Когда Ваня открыл глаза, солнце сильно припекало ноги, а дед сидел у стола и, опустив очки на нос, читал кружковские записи, оставленные Машей Ермаковой.

Мальчик вскочил с кровати.

— Дед… ты давно пришел?

— Давненько.

— Я заснул, кажется… Послушай, что я тебе скажу. У нас на сеновале гости спят. Иди туда.

— Никого там нет, Ваня. Приснилось тебе чего-то…

— Какое приснилось! — рассердился мальчик. — Николай Павлович там. Иди, говорят!

— Только что корове пойло носил, никого там нет. Сходи сам посмотри, — лукаво сказал дед.

Ваня побежал на сеновал. Там никого не было. Что за история? Он обшарил все углы. Гости словно провалились. Неужели ушли, не дождавшись деда?

— Ну что? Кто там есть? — спросил всё так же лукаво дед, когда расстроенный мальчик вернулся назад.

— Никого. Значит, ушли.

— Я говорю, что приснилось тебе.

— Какой там сон, дед! Сколько сейчас времени?

— Одиннадцатый час.

— Ой!

— Вот тебе и ой! Всё проспал.

— Ты их видел?

— Кого?

— Николая Павловича?

— Да проснись ты, Ванюшка. Николай Павлович, как война началась, в армию ушел.