Снова идя по следу он, уже не в первый раз, подумал, что, вероятно, никакой загадки нет.

А потом нашёл яму в снегу. Чуть не провалился – задумался шибко.

Отшатнулся и очень вовремя – край ямы обвалился, снег посыпался внутрь. Снежинки, падая, шелестели недолго. Скорее всего, глубина не больше пары метров. Велес выпрямился, осмотрелся. Следов нет. Поросята пришли из ямы…, что за бред? Крыльев он у них вроде не заметил, как выбрались наружу? И почему нет следов их родителей? Почему не пахнет Чёрными псами или каким другим хищником, который их жестоко сожрал? Одни вопросы блин…

-Кхм. – Сказал он, попав в волну воздуха, вырвавшегося из ямы. Постоял, анализируя запахи, и снова ощутил ту же волну. Как будто внизу кто-то дышит, создавая кратковременный сквозняк с чётко заданным интервалом. Ну, это вряд ли. Пахнет землёй, влагой, и чем-то непонятным – понял только, что оно органическое. Разобрать нюансы запаха, не смог. Может полгода назад и справился бы, а сейчас, к сожалению, он слышал запахи не так хорошо.

Залезть вниз или пусть его?

Любопытство терзало почти физически. С другой стороны, в душе звенел тревожный колокольчик, вызванивая одно и то же слово «прочь!». Что-то там, переданное с запахом, возможно, некое органическое вещество, будило в нём глубокий внутренний страх. Будь на его месте слепой пёс, уже бы бежал очертя голову, в первом попавшемся направлении. Ему бороться со страхом, позволял разум, отличавший человека от прочих животных Земли. Чему которую сотню лет не могут нарадоваться разнообразные хищники Африканских саванн, бразильской сельвы и им подобных мест – кушается человек легко, не боится ничего, сам по себе питательный очень. А как, наверное, этой способности человека бороться с инстинктивным ужасом, радовались саблезубые тигры и пещерные львы! В те времена с едой вообще туго было. И в любой момент самому можно было едой стать.

Нет, ну любопытно прям ужас как! Ничего тут не поделаешь. Надо вниз лезть.

Осторожно ступая, Велес подошёл к краю ямы. Прежде чем сделать новый шаг, ощупывал и притаптывал снег, носком ботинка. Вроде пока держится. Не карниз, значит, а снег, лежащий непосредственно на земле. Тут осторожно надо – зимой снег частенько образует выступающие карнизы, под которыми ничего кроме пустоты стремительного падения. А в конце сего полёта, обычно, согласно Всемирному закону подлости, лежат острые камни или сухие ветки, ощетинившиеся подобно связке копий. Но тут вроде всё нормально. Ага, так и есть – нога утонула в снег и врезалась во что-то твёрдое. Носок ботинка, при этом повис над пустотой. Вниз посыпались струйки снежной крупы – всё, край ямы. Велес присел на этом краю на корточки, прищурившись, стал смотреть вниз, попутно принюхиваясь. На этот раз воздух в лёгкие он тянул медленно, оценивая и смакуя каждый нюанс ощущаемого запаха. И совсем не зря время потратил.

Когда глаза привыкли к контрасту дневного света вокруг и темноты подземелий внизу, он сумел разглядеть края ямы и её дно. Обычная неровная нора, какую мог бы вырыть снорк. Собственно, судя по следам на краях откосов, он и рыл. Только следы совсем старые, даже запаха не осталось. Впрочем, дело, наверное, в том, что его обоняние ослабло. Скорее всего, запах снорков, тут ещё есть. Вероятно, Рут учуял бы их, а вот он уже не сможет. Снорк тут покопался очень давно. Может, несколько лет назад. Продолжая осмотр с улицы, Велес обнаружил и ещё один ответ на загадки сей ямы – одна стена вывалилась, создав глиняный склон, крутой, высокий, но вполне преодолимый для поросят. Глина смёрзлась и маленькие копытца почти не оставили следов, лишь несколько отпечатков и пару царапин. Этого хватило, что бы сложить детали мозаики в одно целое – поросята пришли оттуда, из глубин норы, взобрались по склону и ушли в поля.