Клиффорд Саймак. Новый вид связи
Эйнштейн не пришел. Это было необычно. Эйнштейн очень редко опаздывал или отсутствовал. Обычно он ждал, когда можно будет приступить к обучению, которое продолжалось уже в течение месяца. Джей Мартин предпринял новую попытку. — Эйнштейн. Эйнштейн. Ты здесь? Но Эйнштейна не было. Консоль перед Мартином гудела, мерцали сенсоры. В отсеке царила тишина — технологическая пустота, изолированная от внешнего мира. Мартин протянул руку и поправил шлем. — Эйнштейн. Эйнштейн. Где вы? Первые ростки паники проклюнулись в сознании Мартина. Быть может, Эйнштейн решил отказаться от работы, посчитав ее бесполезной? И он (или она, оно, они?) просто ускользнул прочь, бросил его, окончательно потеряв надежду чему-то научить такого тупого и невежественного ученика, как он? Что-то переместилось, в далекой пустоте раздался тихий свист. Странно, подумал Мартин, оно всегда появляется именно так — неприятное ощущение далекой пустоты. Ведь на самом деле не было ни расстояния, ни пустоты. Несущие волны защищены от любых ограничений электромагнитного спектра. Мгновенное действие, никакого отставания по времени, словно пространства, материи и времени попросту не существует. — Эйнштейн? — спросил он, убежденный, что это не Эйнштейн. Он не ощущал присутствия Эйнштейна, хотя и не сумел бы объяснить, как он его распознавал. Вновь раздался тихий свист. — Да, — сказал Мартин, — я здесь. Кто ты? И голос (мысль? пульс? разум?) заговорил: — Критическая точка, — сказал голос. — Не понял. Критическая точка чего? — Вселенной. Вселенная достигла критической точки. Наступила всеобщая смерть. Вселенная добралась до самой далекой точки. Теперь она заканчивается. Энтропия достигнута. — Вы говорите странные вещи, — сказал Мартин. — Вселенная всегда стремится к энтропии. — Только не здесь, — возразил Мартин. — Здесь нет энтропии. Звезды все еще горят. — У края. На внешней границе. Край вселенной достиг точки энтропии. Смерти тепла. Энергии нет. Начинается обратное падение. Она отступает. Даль посвистывала. Пустота причитала. — Вы на краю? — Рядом с границей. Вот откуда мы знаем. Наши измерения… Даль взвыла, заглушив последние слова. — Как долго? — спросил Мартин. — Сколько осталось до конца? — Столько, сколько прошло от начала времен. Наши подсчеты… — Пятнадцать миллиардов лет, — сказал Мартин. — Нам не понятны ваши единицы измерения. — Не важно, — сказал Мартин. — Не имеет значения. Мне не следовало произносить эти слова. — Какая досада! Какая ирония! — Досада? И при чем здесь ирония? — Мы так долго пытались. Все так долго пытались. Понять вселенную, а теперь у нас нет времени. — У нас полно времени. Еще пятнадцать миллиардов лет. — Возможно, у вас они есть. А у нас — нет. Мы слишком близко к краю. Мы попали в зону смерти. Мольба о помощи, подумал Мартин. Жалость к себе. Он был потрясен: раньше они никогда не просили о помощи. Собеседник Мартина перехватил его мысль. — Нет, мы не просим помощи. О ней не может быть и речи. Это предупреждение. Затем мысль исчезла. Даль и пустота несколько мгновений посвистывали, а потом наступила тишина. Мартин, сгорбившись, сидел в отсеке, на его плечи навалились гигантские расстояния и пустота.
2
День для Пола Томаса начался неудачно. |
