— Это хорошо, — максимально нейтрально прокомментировал Смотритель.

Ему стало любопытно. Показалось: он — где-то рядом с тем, ради чего торчит здесь, — пусть даже в почетной роли Хранителя Времени.

— Хорошо, правда. Но я никак не отреагировал на его слова. Спасибо, говорю, Хранитель, уже поздно, может, останешься переночевать? А он говорит: нет, пойду, пора мне, у тебя есть другой. То есть ты, Гай. И ушел.

— Жаль. Мне было легко с ним.

— Но я тогда подумал: раз у меня дома уже живет один Хранитель… давно живет… а другой только зашел и сразу сказал такое… значит, ты уже знаешь то же самое, что он сказал, только не говоришь вслух. Так?

— Чего не говорю? — Смотритель искренне не понимал спотыкающегося о слова Ноя.

— Нехорошо это, думаю, — решился Ной, — не буду больше скрывать от тебя ничего. Пойдем покажу.

Как Смотритель и предполагал, они дошли до той самой двери, за которую его вежливо не звали, но именно за ней Ной часто и подолгу пропадал, когда бывал дома.

Ной взялся за ручку и, прежде чем открыть, сказал:

— Еще раз извини. Мне следовало показать тебе это раньше. Но лучше поздно, чем никогда, ведь правда?

— Правда, — согласился Смотритель, потому что со сказанным трудно было спорить.

Оказывается, не англичане придумали эту пословицу.

Дверь оказалась тяжелее, чем выглядела — широкая, деревянная, с тяжелым и сложным запором, на мощных петлях, она открылась солидно, без скрипа, и захлопнулась за вошедшими так же — серьезно и грузно, Смотритель и Ной оказались в темном просторном помещении с низким потолком и обитыми деревом стенами. На потолке горела висячая тусклая лампа, ничего не освещавшая, а скорее, просто обозначавшая светом свое присутствие. Справа проглядывалась лестница, уводящая вверх и вниз — в люки, в еще большую темноту.

— Что это? — почему-то шепотом спросил Смотритель.

— Пойдем покажу, — с хитринкой в голосе ответил Нон. — Может, сам догадаешься.

— А если не догадаюсь?

— Тогда объясню. Ты только внимательней смотри. А я буду тебе рассказывать.

Он снял с крюка лампу, что-то в ней подкрутил, она разгорелась ярче. Стало видно, что все вокруг в этом странном помещении — деревянное: потолок, пол, какие-то ниши в стенах.

— Пошли туда, — Ной показал на лестницу, — там все поймешь.

Смотритель подошел к люку в полу:

— Спускаться или подниматься?

— Спускайся. Поднимемся потом… Знаешь, я очень доволен, что мой дом стоит так удачно. Когда-то давно я начал выдалбливать вторую цистерну для воды и наткнулся на огромную полость в земле. Прямо пещера. Ну, думаю, так это дело оставлять нельзя, надо приспособить подо что-то. Для цистерны — великовато, для расширения дома — темновато, да и не надо столько места нам…

— Ну что? Не догадываешься — что это?

Смотритель давно догадался. Потому что знал и потому что узнал.

Сложно было не узнать дно огромной лодки с сужающимся и поднимающимся вверх носом, шпангоуты, центральный брус и прочие крепежные и силовые элементы, названий которых Смотритель не знал, ибо в судостроении силен не был. Он на секунду задумался — что ответить? Может такое быть, что амнезия от удара о грузовик стерла из памяти образ, обозначаемый словами «лодка» или «судно»? Может. Хотя, с другой стороны — не забыл же он, что такое «стул» и «стол»?

— Это лодка.