Очевидно, что примерно то же самое подумал и барон Губерт, когда Бассомпьер, настояв на том, что должен проводить до дома его невестку, рассказал, что произошло в королевских покоях. Барон поблагодарил его с особым достоинством, за которым скрыл свою уязвленность, но пока молодой человек сидел в гостиной, воздержался от каких-либо комментариев относительно поведения регентши. Однако как только тот ушел, барон дал волю своему испепеляющему гневу, хотя у него все-таки хватило выдержки ничего не сломать и не разбить в чужом доме. Кларисса и Лоренца с замиранием сердца следили, как тигриными шагами он меряет комнату, бормоча себе под нос что-то невразумительное. Наконец Лоренца отважилась тихо произнести:

— Даже если сделанный выбор глубоко несправедлив и причиняет нам боль, все-таки, я полагаю, возвращение господина де Буа-Траси принесет нам что-то хорошее. Во-первых, он нам друг, а во-вторых, я думаю, он нам сможет рассказать, в какой именно тюрьме содержится в качестве узника мой дорогой супруг, и тогда...

Барон де Курси резко остановился.

— О чем вы подумали?

— О том, как помочь ему бежать, разумеется! Отец! Вы владеете обширными землями, на которых живет немало людей! Даже в Курси у вас есть немало опытных воинов. Я думаю, для вас не составит большого труда собрать отряд, с которым мы сможем освободить Тома из тюрьмы, если будем знать, где он содержится. Я поеду с вами!

— Но вы говорите об открытом неповиновении, Лори! — обеспокоилась Кларисса.

— Уверяю вас, я прекрасно понимаю, о чем говорю. Но не хуже я знаю злопамятность королевской вдовы. Она не простила Тома за то, что он вырвал меня из рук палача и сделал своей женой. Она терпит меня среди своих придворных дам только ради удовольствия унижать и причинять мне страдания. Я знаю, что не могу рассчитывать ни на ее симпатию, ни на ее помощь. Бог знает, что может случиться с Тома, когда рядом с ним не будет больше друга, который может свидетельствовать в его пользу. А я хочу одного — вновь соединиться с тем, кого люблю. Без него моя жизнь теряет всякий смысл. Вы ведь меня понимаете?

— Еще бы мне вас не понять, — вздохнула Кларисса. — И что же? Вы намереваетесь вернуться в Лувр и...

— Это уже мое дело! — резко вмешался в разговор ее брат. — Не пугайтесь, — поспешил он добавить, — я не стану высказывать этой женщине все, что хотел бы сказать, но пусть она услышит голос самой старинной знати той страны, которой собирается править!

— Она заточит вас в тюрьму, — с горечью предрекла Лоренца.

— Не думаю.

Опасения молодой женщины, по счастью, не оправдались. Регентша приняла барона де Курси по окончании Совета, находясь в обществе де Вильеруа и де Сюлли, и выслушала его почти что благосклонно. Не стоило принимать так уж близко к сердцу все, что Ее Величество высказала своей юной родственнице, та заслуживает урока, так как ее поведение весьма часто граничит с дерзостью. Вполне естественно, что регентша потребует возвращения обоих узников. Никаких затруднений тут не ожидается, потому что отношения с Голландией приняли совсем другой оборот к общему благу обоих народов.

Но никакие улыбки регентши не успокоили барона.

— Я убежден, что она потребует освободить только де Буа-Траси, — бушевал он дома, не произнося вслух, что надеется от всего сердца, что его сыну удастся избежать удара, нанесенного исподтишка.

Но Кларисса тут же догадалась о его опасениях.

— Как только Анри вернется, мы вместе подумаем, как нам освободить Тома, — произнесла она.

Но де Буа-Траси не вернулся.

Глава 6

Обвинительница

— И мы ничего о нем не знаем! — горестно воскликнула Лоренца. — Конечно, я не хотела бы доставлять вам затруднения, но не вижу никого другого, кому могла бы доверить свою боль! Даже среди тех, кого могу считать своими друзьями!

Филиппо Джованетти улыбнулся с легким поклоном:

— Вы оказываете мне слишком много чести, донна Лоренца.