|
Одна — линия прогресса, преодоления застоя и догматизма, расширения возможностей для социалистического творчества и плодотворных поисков новых путей, форм и методов социалистического развития, проявления определённой терпимости и либерализма, ограниченного диалога. Другая — линия консерватизма и плохо замаскированного сталинизма, оправдания и обеления прошлого, нетерпимости и административного произвола. В литературе первая линия наиболее ярко выразилась в работе журнала «Новый мир», редакционную коллегию которой в 60-е годы возглавлял А. Т. Твардовский, вторая линия была представлена журналом «Октябрь» во главе с писателем В. Кочетовым. Как раз в 1961 году Кочетов опубликовал в «Октябре» свой программный роман «Секретарь обкома», подвергнутый резкой критике в первом номере журнала «Новый мир» за 1962 год. Эти же две тенденции можно было проследить и в области театра и кино, изобразительного искусства, в общественных науках.
Отчётливый подъем наметился в гуманитарных науках, что проявилось, в частности, на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук в феврале 1962 года и на Всесоюзном совещании историков в декабре того же года. Расширялась тематика и углублялось содержание исследований в области экономики, которые послужили теоретической основой более поздней экономической реформы 1965 года. Была создана Советская ассоциация политических наук. В исторических науках открывалась возможность исследований и публикаций по многим темам, которые до тех пор считались запретными. Уже в 1962 году в СССР появилось несколько книг, статей, где не только пересматривались догмы сталинского времени и более объективно высвечивалась история коллективизации и индустриализации, но и приводились не известные ранее общественности конкретные факты преступлений Сталина и его ближайших помощников. В центральных газетах, а также в прессе союзных и автономных республик, в краевых и областных органах печати стали публиковаться статьи-некрологи, посвящённые памяти погибших в 30 — 40-е годы партийных, государственных, хозяйственных, военных работников и деятелей культуры. Эти статьи заканчивались обычно словами: «… стал жертвой необоснованных репрессий в годы культа Сталина», «… трагически погиб в годы культа личности», «… был оклеветан и погиб». Да и сам Хрущёв в своих выступлениях 1962 года не раз возвращался к теме культа личности. Наиболее решительные слова на этот счёт содержались в одной из его речей во время визита в Болгарию. Он говорил, в частности, о несовместимости «марксизма-ленинизма и злодейства». «Сталина мы осуждаем, — заявил Хрущёв, — потому что он обнажил и направил меч против своего класса, против своей партии». Изменялся облик и соответственно влияние на жизнь общества художественной литературы. Заметным явлением стало, например, издание сборника стихотворений М. Цветаевой в 1961 году — первая подобная публикация стихов крупнейшей русской поэтессы, покончившей с собой в 1941 году, вскоре после возвращения в СССР из эмиграции. Всеобщее внимание привлекли мемуары И. Г. Эренбурга «Люди, годы, жизнь», которые печатались в «Новом мире» и первый том которых уже в 1961 году был издан отдельной книгой. После XXII съезда КПСС в художественной литературе на шла отражение и тема лагерей и тюрем. Этой теме посвящён один из ярких эпизодов в романе Ю. Бондарева «Тишина». Но самым значительным событием стала, конечно, публикация в № 11 журнала «Новый мир» за 1962 год повести А. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Вопрос о такой публикации не мог самостоятельно решить главный редактор А. Твардовский, хотя он счёл повесть Солженицына выдающимся произведением и с чисто литературной точки зрения. Твардовский действовал настойчиво, но осторожно. Он хорошо знал, что ещё два года назад был не только запрещён, но и «арестован» роман В. |
