Неодобрительно отзывался Хрущёв об интервенции советских войск в Чехословакии. «Можно было сделать как-то иначе, — говорил он. — Это большая ошибка». Рассуждая о событиях в Венгрии, Хрущёв доказывал, что в Венгрии всё происходило иначе. Венгрия была в годы войны противником СССР, там уже находились советские войска, и там действительно стала побеждать контрреволюция и начинали убивать коммунистов. А в Чехословакии коммунисты прочно держали власть в своих руках. Хрущёв часто хвалил Яноша Кадара, напоминая о том, что именно он, Хрущёв, одобрил выбор Кадара. С большим беспокойством следил

Хрущёв за перипетиями «культурной революции» в Китае и военными столкновениями на советско-китайской границе Он не доверял китайским лидерам и с неприязнью говорил о них. Но он одобрял первые шаги к разрядке с Западом, начатые в 1969 — 1970 годах.

Со временем Хрущёва стала обуревать жажда деятельности. Неожиданно для родных он увлёкся фотографированием. Обеспечив себя фотопринадлежностями, он добился немалого мастерства в фотографии. Правда, он оставался очень ограничен в выборе объектов для фотографирования. Чаще всего это была сама природа: поле, ветки деревьев, цветы, птицы. Однако и теперь главным увлечением Хрущёва оставалось возделывание земли — сад и огород. С ранней весны и до поздней осени большую часть времени Никита Сергеевич проводил в заботах о своём небольшом хозяйстве. Он выписывал и доставал множество семян различных культур, в том числе и из южных районов. Конечно, были у него на участке и разные виды кукурузы. Гордостью Никиты Сергеевича стали помидоры. В 1967 году он сумел вырастить около 200 кустов помидоров особого сорта с плодами до килограмма весом. Хрущёв не ленился вставать ещё до восхода солнца — в 4 часа утра, чтобы полить эти чудо-помидоры. Большую часть их он не успел убрать, неожиданные ранние заморозки погубили урожай. Хрущёв тяжело переживал это стихийное бедствие. Он не мог жить без экспериментов. Так, например, он увлёкся гидропоникой. Заказав трубы нужного диаметра, Хрущёв, в прошлом опытный слесарь, несмотря на «преклонный возраст» и «состояние здоровья», сам гнул эти трубы и высверливал в них отверстия. Старательно приготовляя необходимые растворы, он пытался, часто не без успеха, получить урожай из посаженной в отверстия трубы рассады. Он с уверенностью говорил родным, что гидропоника — это завтрашний день сельского хозяйства. Однако вскоре убедился, что огурец или помидор, выращенный в трубе, обходится слишком дорого. На следующую весну родные не увидели в огороде знакомых труб. Простые грядки оказались всё же привычнее и лучше.

В первые годы Хрущёв страдал от одиночества, его навещали в Петрово-Дальнем только близкие родственники. Постепенно круг людей, с которыми встречался Хрущёв, стал расширяться. К нему приезжали некоторые из пенсионеров, знавшие Никиту Сергеевича ещё по работе на Украине. Дважды невестил Хрущёва поэт Евтушенко, несколько часов провёл в Петрово-Дальнем драматург Шатров, которому он сказал о своём желании написать мемуары. Шатров был очень удивлён при личном общении как простотой и здравым смыслом Хрущёва, так и незнанием некоторых элементарных фактов нашей истории и общественной жизни. Об этой встрече драматург недавно вспоминал: «У меня, — писал Шатров, — был разговор с Хрущёвым, когда он стал уже пенсионером союзного значения. Так вот, он мне сказал: „У меня руки по локоть в крови. Я делал всё, что делали другие. Но если бы предстоял выбор, делать этот доклад или не делать, я бы обязательно пошёл к трибуне, потому что когда-то это всё должно кончиться“ Чувство покаяния, которое было у этого человека, дало возможность вести диалог.