– Спасибо.

Холлис отложила айфон и взяла пакет. Он был запечатан степлером. Холлис вспомнила огромный степлер в виде головы турка на порнографическом столе. Ручки соединялись двумя прошитыми визитными карточками. ПАМЕЛА МЭЙНУОРИНГ, «СИНИЙ МУРАВЕЙ».

Холлис оторвала карточки и раскрыла пакет, разрывая бумагу степлерными скобами.

Очень тяжелая джинсовая рубашка. Холлис разложила ее на коленях. Нет, не рубашка. Куртка. Темнее ее японских джинсов, ближе к черному. И от ткани пахло индиго, сильно. Землистый дух джунглей, знакомый по японскому магазинчику. Пуговицы-кнопки, черные, чуть шероховатые, без блеска.

Никаких логотипов снаружи. Ярлык под воротником внутри, из некрашеной кожи, толщиной как у среднего ремня. На нем выжжено не название, а неопределенный и смутно пугающий контур, в котором вроде бы угадывалась собака с младенческой головой. Клеймо, по всей видимости, согнули из одного куска проволоки, раскалили и вдавили в кожу, оставив на ней подпалины. Под нижним краем кожаного ярлыка была пришита сложенная белая тесьма с машинной вышивкой: три круглые точки треугольником. Размер?

Клеймо с условной головой пупса так и притягивало взгляд.

– Что-что?

Женщина провела пальцами по рукаву куртки:

– Фактура ткани. Видите, какое грубое плетение?

– Это японский деним?

Женщина подняла брови. Сегодня на ней был колючий твидовый пиджак, брюки х/б, застиранные до неопределенного оттенка, рубашка из домотканого оксфорда и два широких (но разной формы) галстука в огурцах.

– Американцы разучились делать такую ткань. Может, японский. Может, нет. Где вы добыли эту куртку?

– Взяла у знакомого.

– Вам нравится?

– Я еще не мерила.

– Что же так?

Женщина обошла Холлис, помогла ей снять плащ и надеть куртку.

Холлис взглянула в зеркало. Расправила плечи. Улыбнулась.

– Неплохо. – Она подняла воротник. – Лет двадцать уже таких не носила.

– Сидит замечательно. – Женщина двумя руками провела по спине Холлис ниже лопаток. – Две плечевых складки-гольф для свободы движений. Укрепленные изнутри эластичной тесьмой. Это детали «куртки механика» Генри Дэвида Ли, начало пятидесятых.

– Если ткань японская, то и шили в Японии?

– Возможно. Пошив, обработка деталей – все самого лучшего качества, но… Япония? Тунис? Даже Калифорния.

– Вы не знаете, где купить такую же? Или другую вещь той же фирмы? – Холлис почему-то не хотелось произносить название вслух.

Их взгляды в зеркале встретились.

– Слышали про секретные бренды? Знаете, что это?

– Наверное, – неуверенно ответила Холлис.

– Это очень секретный бренд, – сказала женщина. – Ничем не могу вам помочь.

– Но вы уже помогли. Спасибо.

Внезапно Холлис захотелось выбежать из восхитительно минималистского магазинчика, из мускусной атмосферы индиго.

– Спасибо большое. – Она надела плащ поверх куртки «Габриэль Хаундс». – Спасибо. До свидания.

По Аппер-Джеймс-стрит быстро шел молодой человек в надвинутом до глаз полушарии тонкой черной шерсти. Черный с ног до головы, за исключением белого небритого лица и белых от уличной пыли подошв.

– Клэмми! – машинально окликнула Холлис.

– Блин, – отозвался Клэмми с недавно приобретенным западно-голливудским акцентом. Его передернуло, словно от долго сдерживаемого напряжения. – Ты-то здесь как?

– Джинсовку ищу. – Холлис обернулась на магазинчик, потому что не помнила названия.