***

Малюта боялся, что ценный состав украдут у него. Слишком высок был соблазн у тех, кто знал, что за чудо попало к нему в руки. Потому он спрятал сосуд в темнице, там, где пытали узников. Амадей понял это и прямо из своей парижской резиденции Погрузился в Москву 1571 года в доступное тело старого палача Романа.

Именно ему Малюта доверял многие тайны. И сознание Романа сразу открылось перед фон Варцлавом. Малюта спрятал сосуд во второй нише от двери

Амадей сразу последовал туда и стал шарить рукой в темноте. Но сосуда там не оказалось!

«Проклятие! Неужели меня снова провели?! Но Роман точно помнит, где Малюта спрятал сосуд! Он должен быть здесь. Как же так?»

«Мы вернулись к началу, друг мой», – услышал Амадей голос в своей голове.

«Чёрный адепт?»

«Я тот, кто основал Нумерос.».

«Твоя работа?»

«Эликсир? Да. Я его перепрятал. Вернее, не я лично. Я завладел сознанием Романа, в теле которого ты пребываешь сейчас и перепрятал сосуд».

«Но его сознание открыто, и я не вижу там твоего следа!»

«Естественно. Я не хотел афишировать это, Амадей. Иначе ты никогда не выполнил бы моей просьбы».

«Просьбы? Ты о чем?»

«О Проклятии Дымящегося щита. Я в теле мертвеца, Амадей. Малюта бросил меня в одну из ям. И сидеть мне здесь до смерти и кости того человека в чьем теле я сейчас, сгниют здесь. А я сам исчезну навеки».

«И ты перепрятал эликсир, дабы можно было со мной торговаться?»

«Да. Ты выпустишь всех узников, что томятся здесь. Их ровно пять человек».

«Ты стал заботиться о других, Черный адепт?»

«Нет. Так ты не узнаешь кто я. Ибо я один из пяти сидящих здесь. Тебе придется освободить всех. Мне нужно чтобы ты не узнал кто я, Амадей».

«И тогда ты отдашь мне эликсир?»

«Да. Но все пятеро из тех, кого ты освободишь, вернут себе здоровье благодаря ему. Остальное твое»…

***

Амадей выпустил пятерых узников Скуратова и собрал их в пыточной у колеса, где горели факелы.

Двое изуродованных пыткой сидели в дальнем углу, опершись спинами о стену. Это были воевода опричного полка Михайло Черкасский и опричник Семёнов, недавно схваченные и обвиненные в государственной измене.

Рядом с колесом расположились на лавках старый дьяк посольского приказа Иван Дюжин и царский постельничий Василий Акулов, также пытанные Малютой, по обвинению в покушении на здоровье государя.

И была с ними женщина, которую держали тайно от всех в особом помещении, прикованной к стене. Она была еще довольно молода, но её пытали и, когда Амадей вынес её к остальным, никто не узнал кто она.

Черкасский спросил:

– Чего собрал нас здесь? Не время для пыток ныне.

– Не для пытки вы здесь, государи мои, – произнес Роман, – мы собрались по делу тайному и наши жизни висят на волоске. Не дай бог про сие узнать Малюте.

Никто не понимал куда клонит палач, которого знали как верного пса Скуратова.

– Вы не глядите волками, судари мои. Я ведь освободил вас от цепей не просто так. Хочу помочь вам.

– Помочь? – спросил с кривой усмешкой Черкасский. – Ты на пытке постарался изрядно. Кто ныне мне поможет? Мне живым уже не быть. Коли не сегодня помру то завра.

– И я также! – сказал дьяк Дюжин. – Чего сотворил со мной, изверг? Мне седьмой десяток уже. Прикончи, сделай милость.

Женщина только застонала и ничего произнести не смогла.