– Вижу, вам трудно, – сказал. – А так, думаю, будет проще… – он оперся подбородком на ладонь и уставился на меня. – И как же это произошло?

– Началось все месяц назад… – я решил рассказать все, не таясь. – Позвонил мне подполковник госбезопасности Луганский…

Я рассказывал, а глаза у Задонько как будто все больше темнели, лицо становилось тверже. Когда я закончил, он просидел с минуту молча, потом стукнул ребром ладони по столу и выругался. Но сразу взял себя в руки и молвил с сожалением:

– Да, влипли вы в плохую историю, Лев Моринец. Даже не знаю, как поступить…

– Я пришел, чтобы повиниться и помочь вам. Ну, чтобы поймать всех этих преступников.

– Явка с повинной, безусловно, значительно облегчает ваше положение, – сказал полковник все еще хмуро. – И ваша готовность помочь правоохранительным органам. Но скажу прямо: не хотелось, чтобы ваша фамилия фигурировала на суде. Как это будет выглядеть: в вашу честь украинский флаг поднимали, а придется вас судить…

– Что заслужил, то и заслужил…

– Знаете, какой скандал разыграется в прессе?!

– Догадываюсь.

– Ну, хорошо, – скривился Задонько, – до суда еще далеко и подумаем, как облегчить вашу судьбу.

Я набрался нахальства и заявил:

– Не надо, полковник.

И тогда Задонько вскипел:

– Считаете, растревожили мне душу? Самому думать следовало! Я о престиже страны забочусь, плевать мне, в конце концов, на вас лично! – но тут же почувствовал, что перебрал и извинился: – Не воспринимайте Мои слова буквально. Но вы сами понимаете: как бы писали наши газеты, скажем, о Джонсоне или черт его знает о ком из американских чемпионов? Скандал на весь мир!

– Однако, закон – превыше всего! Задонько задумался.

– Я попробую что-нибудь сделать, – сказал наконец. – Ведь вы явились, чтобы посодействовать правоохранительным органам, ведь так?

– Именно так.

– Может быть, удастся провести вас в качестве свидетеля.

Честно говоря, такая перспектива меня устраивала. Утверждаю это абсолютно искренне. Ведь мог бы присягнуть, что согласился быть лишь охранником Луганского, ничего не зная об его истинных планах. Более того, когда банда взламывала контейнеры, я решил принять участие в ограблении только для того, чтобы затем раскрыть преступление. Это тоже мог бы утверждать под присягой, выходит, совесть у меня, можно сказать, чиста.

– Ну что ж, – сказал Задонько, – теперь нам придется кое-что уточнить.

– Все, что смогу…

– Луганский, считаю, – лицо второстепенное. Кто-то над ним стоит и держит вожжи. Это нам и следует выяснить. Конечно, мы за ним понаблюдаем. Надеюсь и вы поможете.

– Постараюсь.

– Вот и договорились. Все остается так, как было. Вы исполняете все распоряжения Луганского, более того, желательно, чтобы завоевали доверие и как-то выдвинулись, вошли в его ближайшее окружение.

– Противно.

– Иногда надо переступить через самого себя.

Я подумал: после того, что пообещал мне Задонько, вряд ли я имею право возражать ему. Потому и пообещал:

– Хорошо.

– Понимаете, с вашей помощью могли бы выйти на шефа Луганского.

– Но как? Ведь он не очень-то доверяет мне.

– Надо, чтобы стал доверять.

Я решил: в следующий раз, когда позвонит Иван Павлович, я попробую как-то подмазаться к нему.

– Использую для этого любую возможность, – пообещал.