– Интересно, куда они загнали второй грузовик? – эта мысль не давала мне покоя. Его забили в основном «Вятками». Еще там несколько коробок с компьютерами.

– Думаю в одно из соседних сел. Это уже наше дело. Да и вообще, никуда не денутся: все равно выбросят на рынок – и видеомагнитофоны, и компьютеры. Им деньги нужны, живые деньги, чтоб оборачивались и давали прибыль. Вот тогда мы и возьмем их за шкирку.

Я полностью согласился с полковником. Да и как не согласиться с человеком, который вытащил меня, можно сказать, за шкирку из смердящей ямы.

Не отпуская меня, Задонько вызвал Лижин. Сообщил какому-то полковнику Кирилюку: есть неопровержимые доказательства, что банда, разграбившая контейнеры, киевская, и отозвал группу в столицу. Кроме того, распорядился установить наблюдение за Луганским.

РАЗ – НАЛИЧНОСТЬ, ДВА – НАЛИЧНОСТЬ…

Яровой вызвал к себе Сушинского.

– Как дела, Афанасий Игоревич?

Тому не надо было объяснять, что именно имеет в виду шеф.

– Восемьсот семьдесят миллионов. Звонили из «Меркурия», а также из посреднического кооператива «Орион». Перевели еще около трехсот миллионов.

– Всего один миллиард сто семьдесят миллионов?

– Обещают еще сто пятьдесят – двести. Думаю, перепрыгнем через полтора миллиарда.

Сердце у Ярового забилось ускоренно: пусть купоны, пусть деревянные, а все же миллионер. И не какие-то там два, пять или даже пятнадцать миллионов, а больше, чем полтора миллиарда. Один из самых богатых людей на Украине, есть от чего голове вскружиться. Но только не теперь: сейчас голова должна быть трезвой. Как никогда. Приказал:

– Деньги следует превратить в наличные.

– Трудно.

– Полагаюсь на вашу мудрость, Афанасий Игоревич. Можете заплатить банковским клеркам пять процентов. Пятьдесят тысяч с каждого миллиона.

– Это другое дело. Клюнут.

– Не могут не клюнуть – каждый хочет красиво жить. Сушинский подумал: и сам он не против того, и ему хочется иметь дачу, машину, быть спокойным за завтрашний день. Яровой, видно, угадал его мысли: поманил Афанасия Игоревича пальцем, указал на стул возле себя и прошептал на ухо:

– И вас не забуду. Сто достаточно?

– Миллионов? – вырвалось у Афанасия Игоревича.

– Не тысяч же… – усмехнулся Яровой, зная, что теперь Сушинский разобьется в лепешку, а превратит все деньги в наличные.

А Афанасий Игоревич летел в мыслях на, казалось ему, недосягаемую высоту. Двадцать пять миллионов! И без всякого риска. Больше, чем Яровой пообещал Лутаку, но ведь тому светит, кто знает, сколько лет колонии: ватник, тяжелые башмаки, тюремная баланда, а он загребет больше, построит коттедж, не такой роскошный, как у Ярового, но вполне пристойный – с гаражом в подвале, и поставит туда «опель» или «форд». Однако, на дачу и «форд» ста может и не хватить. Цены бешеные, а купон с каждым месяцем все больше обесценивается.

Афанасий Игоревич блудливо опустил глаза и сказал, немного устыдившись собственного нахальства:

– Если можно, еще тридцать…

Но Яровому сегодня море было по колена.

– Пусть будет еще тридцать, – согласился. – Только для вас, уважаемый, принимая во внимание ваши неоценимые заслуги.

«Неоценимые – это точно, – подумал Сушинский. – А он мог бы выложить и тридцать пять… Прозевал момент, болван. Сейчас поздно – шеф может и рассердиться. А потом видно будет».

Это «видно будет» окончательно успокоило Афанасия Игоревича.