Подумав об этом, Иван Павлович почувствовал, как отяжелело все тело. До фени теперь все: и амбалы, и грузовики, и планы, о которых они только что рассуждали с Яровым. Не до жиру, быть бы живу…

Но ведь завтра следует вырвать у Ярового полтора миллиона. Если его заберут, хоть бы Мария не бедствовала.

Иван Павлович внимательно осмотрелся, видно, его еще не «ведут», но, пожалуй, точно определить трудно: милицейские ищейки теперь ушлые и надо иметь особенно зоркий глаз, чтобы засечь хвост. У него, правда, зоркий и тренированный, но все может быть…

Луганский неспешно побрел в глубину парка. Заметил: никто не поднялся с ближайших скамеек. Сделал большой крюк, прибавив шагу, и, выйдя из парка, сел в «Ладу». Развернулся на виадуке подле завода «Большевик» и отправился домой. Все время поглядывал в зеркальце заднего осмотра, но ничего подозрительного не заметил.

Марии не было дома. Иван Павлович вытянул из тайника в шкафу автомат, положил в чемодан и, не дожидаясь лифта, сбежал по лестнице вниз. На большой скорости проехал мост Патона и припарковал машину неподалеку от памятника Гоголю. Мелькнула мысль: день не может быть сплошь плохим, если он рядом с Пушкиным и Гоголем вытянул чемодан, добрался до лодочной станции, взял на прокат шлюпку. Выгреб из канала в Русановский пролив и осторожно, чтобы не привлечь внимание пляжников, утопил чемодан. Лишь тогда облегченно вздохнул и возвратился на улицу Чекистов.

В кабинете Задонько зазвонил телефон. – Докладывает лейтенант Слипчук, – услышал полковник. – Наш объект приблизительно в одиннадцать часов встретился в Пушкинском парке с Яровым.

– Уверены, что с Яровым?

– У меня фотография Ярового и не мог перепутать. Они разговаривали минут двадцать. Потом объект сел в собственную «Самару» и возвратился домой на улицу Чекистов. Вышел через несколько минут с чемоданчиком. Отправился на Русановку, ехал быстро, но я не отстал. На лодочной станции взял шлюпку и посреди Русановского пролива утопил чемоданчик. Эта акция нами зафиксирована на фотопленку. Потом объект возвратился домой. Продолжаю наблюдение.

– Хорошо, лейтенант. Место, где утоплен чемодан, запомнили?

– А как же!

– Благодарю за службу. – Полковник положил трубку.

– Засуетились… – усмехнулся. – Но поздно.

«ИНКОВЕСТ»

Возвратившись домой, Леонид Александрович не почувствовал себя спокойно и за железной дверью. Снял пиджак, швырнул на кресло, налил полстакана коньяку и опорожнил его одним духом. Но не отпустило: на душе лежал камень, не покидало предчувствие опасности, хотя здравый смысл и подсказывал – признаки этой опасности преувеличены. Однако здравому смыслу противоречили внутренний голос и интуиция, а интуиция Ярового никогда не подводила. Ей доверял безоговорочно и часто принимал совсем неординарные решения, которые, на первый взгляд, были не в ладу с логикой. Но редко когда ошибался. И дельцы из его окружения день ото дня все больше изумлялись исключительной проницательности Леонида Александровича.

Взглянув на бутылку, Яровой хотел налить еще, но пересилил себя. Выжал в стакан целый лимон и выпил сок без сахара, даже не поморщившись. Это отрезвило его, Леонид Александрович растянулся на диване, глубоко задумавшись. Так он пролежал с полчаса, прислушиваясь к внутреннему голосу, потом позвонил по телефону.

– Племяш? – спросил. – Дуй ко мне. Некогда? Бросай все, жду тебя.

Бросил трубку, открыл чемодан, полный денег, отсчитал полтора миллиона и спрятал в дипломат. Покончив с этим, снова взялся за телефон:

– Банк «Инковест»? Как мне связаться с Иосифом Аркадьевичем? Как кто? Ваш клиент, глава фирмы «Эней» Иван Гаврилович Попадин.