Кто нас выведет? Что то я ни про какого Яромира раньше не слышала. А руководитель ансамбля упоминает его уже второй раз.

Наконец вдали замаячила линия электропередачи.

– Все, понял, – радостно сообщил водитель. – Вдоль нее до развилки. Потом налево.

– Слава Яромиру! – возгласил руководитель громким голосом. – Ой ты гой еси, Яромир всезнаец, Яромир всевидец, Яромир всеслышец.

– Слава, слава, Яромир! Слава, ой ты гой еси, Яромир! – заголосили дамы на все лады. – Путеводец наш! Не дал пропасть в безвременье! Не дал потеряться в пространстве!

– Давайте восславим его песней! – предложил Павел Романович.

Происходящее все больше настораживало меня. Я думала, что еду с музыкантами народниками, а, похоже, они язычники фанатики. Я еще на пруду предположила, что тут у многих с головой непорядок. Но не так же массово?

– Славься, ты славься, наш Яромир!

Славься ты солнышко наше!

Славься навеки, славься всегда,

Жизнь с тобой полная чаша!

Жуть кошмарная! Надеюсь, они скоро утомятся, и не будут голосить всю оставшуюся дорогу. Я воткнула в уши наушники. Ну, снова здравствуй, Рамштайн!

Глава 9. Анастасия

Автобус крякнул, хрустнул чем то в двигателе и замер у двух кирпичных почти полностью развалившихся столбов. Когда то давно тут был въезд в усадьбу.

Дорога закончилась. Через бывшие ворота проходила узкая тропинка, по которой, похоже, никто давно не ходил.

Мы вышли из автобуса. Я потопталась на месте, размяла ноги. Меня слегка качало после продолжительной тряски по грунтовой дороге. Достала фотоаппарат, повесила его на шею. Рюкзак закинула за спину. Все свое ношу с собой. Можно, конечно, оставить в автобусе. Но вдруг мне что то понадобится?

Темный густой лес стоял перед нами. Еще можно было угадать среди зарослей два ряда лип. Когда то давно эта аллея вела к дому. Все углубились в заросший парк. Цветастые юбки женщин цеплялись за репейники, коих тут росло в изобилии. Все таки в лес практичнее ходить в штанах.

Мы дошли до небольшой поляны. Впереди виднелся остов дома. Все, что осталось от когда то роскошного особняка. На месте поляны раньше была площадка. Кое где на ней еще виднелись плиты из белого камня, плотно подогнанные друг к другу.

Женщины начали собирать хворост для костра. Вообще то в лесу запрещено разводить открытый огонь. Но я предположила, что напоминать об этом бесполезно. Лишь бы они не достали из автобуса идола и не начали приносить ему человеческие жертвы.

Я подошла к руководителю ансамбля.

– Павел Романович, тут смартфон не ловит. Боюсь отстать. Вы уж меня не потеряйте, пожалуйста. Вы через сколько собираетесь уезжать? Мне полтора часа хватит? Мне надо пройтись по усадьбе, сделать фотографии.

– Зови меня Елисей живород, – заявил Павел Романович. – Я – верховный жрец Яромира всезнайца. Надень юбку, ладо, и присоединись к нашему обряду.

Я слегка оторопела. Час от часу не легче. Со жрецами общаться мне еще не доводилось. Интересно, это выборная должность, или Павел Романович сам себя на нее назначил?

Речь руководителя народников изменилась. Он гордо выпячивал грудь, расправил хилые плечи. Теперь в разговоре упирал на букву «О» и заменял ею все что можно и что нельзя.

Юбки у меня с собой не было. Ни к чему я присоединяться не планировала. У меня другие задачи на сегодня.

– Спасибо за приглашение, но я тут по делу. Виталий Викторович вам, наверное, сказал – я должна предоставить фотофиксацию того, что осталось от усадьбы, – напомнила Живороду.

– Успеется, – Елисей Павел Живород дал знак одной из женщин, и она принесла мне юбку.