|
Благодаря Лиле Лена поняла, что мы – это прежде всего люди, сыгравшие в нашей жизни судьбоносную роль, люди, в которых мы потом отражаемся. Если бы не Лиля Островская, Лена, наверное, так и не решилась уехать в Москву и осталась на Севере. И как знать, как бы сложилась ее судьба.
1 января 2005 год Москва
От Тани Лена с Лялей возвращались уже под утро, через весь зимний, снежный город. Съемная квартира, которую Ляля с Леной снимали в ту пору, находилась на окраине Москвы, и пока девушки от метро добрели до дома, Ляля совсем замерзла. Ляля, уроженка юга, вообще все время мерзла в Москве, чему Лена искренне удивлялась. После Севера с его бесконечной зимой Москва совсем не казалась Лене холодной. Когда барышни добрались до дома, Ляля первым делом легла отогреваться в горячую ванну. Лена же позвонила Лиле, чтобы поздравить ее с Новым годом и поделиться секретом. Лена рассказала Лиле, что три дня назад она проходила кастинг в ансамбль певицы Глебовой. – Веры Глебовой? – ахнула Лиля. – Вот это да! Тебя взяли? Лена сникла – ответа от Веры до сих пор не было. – Возьмут, – уверенно сказала Лиля, – вот увидишь! С твоим то голосом! Лена вздохнула – эх, если бы! Окончив в прошлом году институт культуры, она отчаянно искала работу, однако все как то не складывалось. Пока ей приходилось работать в ресторанах и клубах, страдая от вульгарного репертуара и жующей публики. И хотя платили Лене неплохо, исполнять в сотый раз тягомотину про «погоду в доме» уже не было никаких сил. В конце декабря, узнав о том, что известная на всю страну исполнительница фольклорных песен Вера Глебова проводит кастинг в свою группу, Лена галопом понеслась на прослушивание. Вера Глебова была звездой. Примой. Со всем отсюда вытекающим. Яркая, взбалмошная, характер – во! Голосище – во! Про Веру говорили, что, если попасть ей под горячую руку, она может так отходить, что мало не покажется, но при этом Вера своих музыкантов не бросает – помогает всегда и во всем. Глебову и боялись, и любили. В своей группе Вера была центром вселенной, а все остальные музыканты – крошечными планетами, вращающимися вокруг безусловного солнца, причем такая астрономия всех участников коллектива устраивала. Под Веру писались песни, создавались концертные программы, и зрители шли на концерты из за Веры. В зал, где проходило прослушивание, Лена вошла на полусогнутых ногах, задыхаясь от страха. Глебова сидела в кресле, как царица на троне – вот еще скипетр в руки и будет вылитая самодержица! Лена совсем оробела, стояла, переминаясь с ноги на ногу, в горле все пересохло. Взгляд у Веры недобрый, в глазах колючие льдинки, в уголках губ – ядовитая усмешка. Внешность у самодержицы тоже царственная. Вера – полная, статная, этакая роковая красавица: фарфоровая кожа, тяжелые медные волосы, соболиные брови, темные очи. Кстати, возраст Глебовой оставался для всех тайной за семью печатями, в ход шли разные версии, поговаривали, что ей сорок с приличным гаком (но «гак» мог вместить в себя хотя бы и пару десятилетий). Лена же, изучив Верину биографию и извилистый жизненный путь Глебовой (с Урала до переполненных московских залов), пришла к выводу, что царице все же около пятидесяти. Посмотрев на Лену как на нерадивую челядь, Вера строго спросила: – Ну? Чем удивлять будешь? Лена запела из «Пугачевой». Вера сморщилась, замахала рукой: – Не то. Давай что нибудь… оригинальное! И тогда Лена спела долганскую «Чайку». Она просто представила Север, бесконечную зиму, тундру, северное сияние, бабку Раису, деда, Лилю, огромные звезды над родным домом. «Чайка, чайка, здесь, на севере, твой дом…» Веру Глебову удивить было трудно – почти невозможно, однако Лене это удалось. |
