Только ради чего она боролась? Неужели только ради того, чтобы в один прекрасный день сесть вот так на краешек табуретки и безропотно сдаться, расписавшись под приговором неудавшейся жизни?

Она вдруг почувствовала, как трудно стало дышать. Крошечное пространство, ограниченное стеклянными витринами, казалось, сужается у нее на глазах.

— Наташа, — позвала она, поднимаясь с табуретки. — Я пойду пройдусь по улице. Что-то голова закружилась.

— Иди, конечно, — сразу согласилась та, пристально вглядываясь. — Пройдись, успокойся немного. Не стоит так, Алина. Мужики — они ведь все сволочи…

— Да, конечно, — согласилась Алина, почти не вдумываясь в смысл услышанных слов.

Только потом, на улице, сквозь шум проезжающих машин она услышала эти слова снова: «Мужики — они ведь все сволочи». И подумала: нет, не все. По крайней мере Макса она никогда сволочью не считала. Даже в самые горькие минуты жизни. Он был просто очень слабым человеком, из редкой в наше время породы романтиков. Родился не в свое время, вот и все. Он-то как раз ни в чем не виноват…

…Они познакомились совершенно случайно. Благодаря невинному стечению обстоятельств: сломавшемуся лифту и лопнувшей батарее центрального отопления.

Неизвестно, что произошло сначала: сломался лифт или лопнула батарея. Утром, когда Алина уходила в институт, и то и другое было в полном порядке. После занятий ей пришлось подниматься на восьмой этаж пешком. Она тогда рассердилась ужасно на сломавшийся лифт, потому что по дороге из института зашла в книжный магазин и купила семитомник Достоевского. Поклажа ее весила, наверное, побольше десяти килограммов, если учесть учебники и тетради. Вздохнув, она медленно поплелась по ступенькам вверх, то и дело перекладывая сумку из одной руки в другую, останавливаясь почти на каждом этаже и поглядывая на кнопку лифта, которая все продолжала гореть красным светом. Наконец дойдя до восьмого, вздохнула облегченно, достала ключи из кармана, открыла дверь — и ахнула.

Она даже не поняла сначала, что случилось: квартира была наполнена паром, стелющимся по полу, как утренний туман над озером. Шагнула — и обнаружила огромную лужу под ногами и тут только поняла, что туман — это всего лишь пар, а озеро — никакое не озеро, а просто вода, горячая вода, которая успела уже заполнить все пространство ее небольшой квартиры.

Она растерянно оглянулась вокруг, не понимая, что ей нужно делать. В этот момент в дверь позвонили. Она открыла и увидела разъяренную физиономию соседки тети Шуры, которая махала руками и что-то кричала. Алина, не дослушав ее, бросилась на кухню, едва не поскользнувшись на повороте. Опустилась на колени и, сделав титаническое усилие, повернула-таки кран, перекрыв доступ воды в батарею. Тонкая струйка тут же превратилась в поток поспешно стекающих друг за другом капель, а потом и вовсе испарилась, смирившись с неизбежным.

Но от этого легче не стало. Снова оглянувшись вокруг, Алина поняла, что нужно срочно начинать вычерпывать воду.

Потом она даже не смогла вспомнить, сколько времени все это продолжалось. Она просто потеряла счет времени, сгребая воду совком в ведро, выливая бесконечное количество этих ведер и снова их заполняя. Вода все не кончалась; казалось, она не кончится никогда. С брызгами воды на щеках перемешались слезы, которые выступили на глазах от чувства собственной беспомощности.

— Черт! — то и дело повторяла Алина. — Черт возьми!

В этот момент в дверь снова позвонили.