Дамир поднял на нее глаза в окружении черных кругов.

— Как тебя зовут?

— Дамир, — прошелестел ответ.

— Вот видишь, совсем не трудно, — похвалила его магесса, — ты ведь знаком с господином Башни, Дамир?

— Да… — юноша бессознательно тянулся к чашке, на сколько позволяли цепи.

— Расскажи мне о нем.

Дамир сразу вернулся к действительности. Он отодвинулся подальше, с упреком глядя на Ровену.

— Я ничего не знаю. Мне нечего рассказывать, — твердо ответил он.

Губы женщины сжались в тонкую линию. Разъяренная магесса медленно вылила воду на землю.

— Завтра мы попробуем еще, — хладнокровно сообщила она.

Дамир обессилено обвис в оковах: за что? Хотите убить — убейте, за что мучить?

Не за что, а зачем, — поправил он себя.

Облегчения не наступило и на третьи сутки. Голод, жажда, бессонница пока не могли убить, но их было достаточно, что бы стать орудием пытки почище каленого железа.

— У тебя последняя ночь, сопляк! Больше я не стану с тобой церемониться! — сказала леди Ровена уже без улыбок.

Дамир испытал лишь облегчение. Он совсем ослаб и был уверен, что умрет раньше, чем светлые смогут от него чего-то добиться.

А жить хотелось безумно! Не говоря уж о том, что было обидно умирать так и не узнав ответа на самый главный для него вопрос, и глупо — как лиса в капкане…

Ночью из забытья его вырвало прикосновение чьей-то теплой руки. Мягкой влажной тряпочкой, слабо пахнущей травами, ему обтерли лицо. Поднесли к губам флягу, — напиток обжег горло.

— Потерпи, мальчик, потерпи… Я тебя вытащу, обещаю!

Дамир с трудом узнал голос Алагерды и дернулся. Вывернутые израненные запястья тут же отозвались болью.

— Ш-ш! успокойся. Я не могу тебя освободить сейчас, ты даже не выйдешь из лагеря, — волшебница ловко поила его маленькими порциями, перемежая это с едой, — Я работаю над тем, что бы тебя осудили на заключение и отправили в Дейл. А уж по побегам из тюрьмы я специалист! Так что держись, парень!

Алагерда сунула ему в рот последний кусочек и исчезла, без проблем перешагнув через барьер.

Не то что бы Дамир безоговорочно поверил рыжей колдунье, но приободрился. Из чего бы не происходил ее порыв, но ведь она же подруга мастера Райнарта, а по крайней мере, к нему бывший герой относился по-человечески не взирая на цвет.

Еда и питье его тоже подкрепили, снова дав силы надеяться. Появившейся с утра Ровене, Дамир спокойно сказал:

— Вы можете делать со мной что хотите, но ничего не узнаете.

— Что хотим? — удивилась магесса. — Помилуй! Ты видишь где-нибудь пыточный инвентарь? Тебя здесь никто и пальцем не тронет! Есть более гуманные, а главное, действенные методы.

Дамира начал колотить нешуточный озноб от ее бесстрастного тона и вида, понимая, что его ожидает нечто более кошмарное, чем палач.

— Предупреждаю, не вздумай сопротивляться. Чем сильнее борьба — сильнее боль.

Открой свой разум, и ты его сохранишь, — магесса подошла очень близко и протянула руки.

— Нет!!! — с криком животного ужаса Дамир отпрянул от нее.

— Говорю же, расслабься, если не хочешь сойти с ума! — Ровена сжала его виски и погрузилась в транс.

— НЕТ!!! Нет! Уйдите!! Не надо!! Хватит!!!

Дамир бешено бился в цепях, тщетно пытаясь вырваться из тонких ухоженных женских ручек. В мозг впивались мириады раскаленных игл, заставляя кровь кипеть и взрываться. Боль вгрызалась в голову ржавой пилой, а одновременно с болью внутрь пробралось нечто: словно маленькие паучки рассыпались по его помутненному сознанию, теребя и тормоша лапками все, до чего могли дотянуться… Это было во сто крат хуже любого изнасилования, какое только можно представить!

— Нет! Прочь! Уйдите! Оставьте!

По мере того, как забыв себя от ужаса и отвращения, Дамир пытался вытряхнуть вторгшегося захватчика, боль становилась все интенсивнее, а крики все менее членораздельными.