Мы уже хотели распрощаться с нашим радушным хозяином, когда вдруг подал голос падре Лопе.

– Братья, а что вы намереваетесь делать с сеньором Поросуко?

– Казним, – не задумываясь сказал я.

– Сеньоры, у меня к вам просьба. Этот сеньор уже однажды лжесвидетельствовал против вас – именно на него ссылался сеньор Пенья, когда передал нам, что вы якобы безбожники. Это уже страшный грех. Убийство честных католиков – еще более страшный грех, но он, конечно, подвластен мирской власти, а не нашей. Но вот публичная хула на Господа нашего, которую он изверг из своих уст несколько часов назад, заслуживает сожжения на костре.

– Падре Лопе, мы понимаем, почему Святая Инквизиция считает, что сеньор Поросуко заслуживает подобной участи. Позвольте мне обсудить этот вопрос с Советом экспедиции. Я, впрочем, полагаю, что и другие его члены ответят утвердительно.

Но у меня будут две просьбы. Первая – это должно остаться единственным в своем роде случаем. В будущем, наши люди не должны подлежать суду Святой Инквизиции без согласия на то со стороны русских властей. Более того, то же касается и светского суда – но мы гарантируем со своей стороны, что любое правонарушение со стороны русских подданных будет расследовано и предано русскому суду, который будет приходить в присутствии людей от его светлости и, если эти правонарушения входят в компетенцию Святой Инквизиции, в присутствии людей от нее. И любой допрос со стороны представителей гражданских властей или Святой Инквизиции должен проходить на нашей территории и в присутствии наших людей, а также исключать какие-либо меры физического воздействия. К сеньору Поросуко все это, конечно, не относится.

Падре Лопе и сеньор алькальде посмотрели друг на друга, после чего главный инквизитор сказал:

– Мы готовы согласиться на такие условия и гарантировать это письменно.

– Спасибо, падре Лопе. А теперь второй пункт. Насколько мне известно, любое аутодафе предваряется допросом, и многое из того, что знает сеньор Поросуко, является, если хотите, информацией, не подлежащей огласке. Поэтому прошу подобный допрос производить лишь в присутствии нашего человека – известного вам сеньора де Нечипоруко – с его правом прекратить любые следственные действия или отвести любой вопрос.

– Хорошо, ваше превосходительство, мы согласны и на это ваше условие. Ждём вашего ответа после того, как вы обсудите это с вашими идальго. Интересные, кстати, у вас, у русских, фамилии – Поросуко, де Нечируко… или де Непоруко? Ах да, де Нечипоруко. Идите с Богом, друзья мои.

Падре Лопе перекрестил нас, мы распрощались с нашим другом доном Висенте и вернулись на «Святую Елену».

4. Пиратики, пиратики, хорошие солдатики…

Первое, что я сделал, когда мы вернулись на «Святую Елену», это заперся втроем с Сашей Ахтырцевым и Васей Нечипоруком в пустой каюте, поставил на стол кувшин испанского вина, разлил его по стаканам, и спросил у Васи:

– Ну и что говорит наш друг Поросуко?

Тот рассмеялся и сказал:

– Да, фамилия по-испански получилась на заглядение. Значит, так. Украдено, в дополнение ко всему тому, что мы так бездарно отдали их при якобы передаче заложника в твоем лице, еще два «калаша» – один из них мы, впрочем, заполучили назад. Кроме того, десяток гранат и комплект уоки-токи. Кирюша говорит, что показал им, как стрелять из «калаша», а как пользоваться М-1 и гранатами не успел. К нашему счастью. А с уоки-токи у него обломилось – сначала он пытался их учить, а они просто шарахались от них.