Пока мы пировали, наши «купцы» встречались со своими местными коллегами. Наши товары, приготовленные для Перу, пошли на ура, хотя, конечно, всего продать мы не смогли – рынок здесь был намного менее объёмным. Но за вырученные деньги мы смогли купить огромное количество отборной пшеницы, а также картофель и кукурузу. После двух рекордных урожаев в этом году, зернохранилища города были переполнены, и нам всё это продали практически за бесценок, тем более, что Перу недавно резко снизил закупки пшеницы из Чили. Еще мы приобрели овец, коров, только что забитого мяса, и фруктовые деревья, а также фруктов – теперь у нас будут и мясо, и молоко, и витамины на долгой дороге в Европу, а также животные для Святой Елены.

Лично генерал-капитану мы подарили десятикратный бинокль из запасов со «Святой Елены», и он, испробовав прибор, объявил, что это поистине королевский подарок. А еще мы передали ему в дар все пушки, ядра и аркебузы с «Провиденсии», за что сеньор Киньонес был очень нам признателен. Сеньору де Вальдивия же достались два инкрустированных золотом и серебром пистолета, найденных нами в капитанской каюте на «Провиденсии», а также личная подзорная труба сего не очень достойного мужа.

Седьмого декабря мы распрощались с нашими новыми друзьями сеньором де Киньонесом, сеньором де Вальдивия и мэром Консепсьон сеньором де Вильярго, и «Победа» с «Колечицким» пошли дальше на юг. К письмам для Его Католического Величества добавилась рекомендация от генерал-капитана, а к моим бумагам – текст договора о дружбе и торговле между генерал-капитанством Чили и Русской Америкой, а также письмо мэру городка Кастро на острове Чилоэ с распоряжением о всяческом содействии.

Вечером восемнадцатого мы подошли к Кастро. Он оказался крохотным рыбачьим поселением с разноцветными деревянными домами, крупным фортом и монастырём, находившимся на холме с другой стороны залива и, как и русские монастыри, окруженным стеной. В случае нападения на остров со стороны местных индейцев либо других иностранных держав, можно было перекрестным пушечным огнем перекрыть вход в гавань. Алехандро де ла Кинтана, мэр города, сначала встретил нас неприязненно и потребовал, чтобы мы убирались – но когда я ему вручил письмо от губернатора, побледнел и долго и униженно извинялся за свое поведение.

На все вопросы о землях дальше на юг он отвечал, что не знает, что там живут дикие индейцы чоно, и что никто из Чилоэ не ходит ни туда, ни на материк к северу от Чилоэ – там мапуче. И умолял нас даже не подходить близко к тем землям – индейцы, мол, нас сразу убьют, даже на таком огромном железном корабле.

Мы долго обсуждали, как нам лучше пройти в Атлантику. Варианта было два – Магелланов пролив, более короткий путь, но узкий и коварный, или мыс Горн, не носивший пока еще этого названия и знаменитый своими штормами. Лоция Магелланова пролива у нас была, так что мы решили пройти именно им, и заодно высадиться на Огненной Земле. Но за сутки до того, как мы подошли к воротам пролива, начался невиданной силы шторм, который делал попытку захода в пролив весьма опасной. Переждать в какой-либо гавани не представлялось возможным по причине отсутствия лоций местного побережья. Именно тогда было принято решение обойти мыс Горн и высадиться на юго-востоке Огненной Земли, если такая возможность представится. Единственным плюсом штормовой погоды оказался тот факт, что я впервые за последнее время не обнаружил никого на моей койке.

Увы, пролив Дрейка – который мы уже переименовали в пролив Святого Николая, покровителя моряков – оказался не менее бурным. И лишь когда мы наконец обошли Огненную Землю, качка уменьшилась, ветер почти стих, и существенно потеплело. Все-таки уже был конец декабря – лето вступало в свои права.

Но к земле Ваня счел возможным подойти лишь у Фольклендских островов – точнее, теперь это архипелаг Кремера, в честь отца Николая.