Еще одной проблемой был тот факт, что я не говорил по-португальски, и мало кто из местной элиты знал другие языки. Губернатор, впрочем, немного знал испанский, и у него был свой переводчик с этого языка. Но в процессе переговоров с губернатором капитании – так в Португальской Америке именовались провинции – выяснилось, что переводит наш друг не очень правильно – когда текст договора о дружбе и сотрудничестве лег передо мной для подписи, оказалось, что очень многое было взято с потолка.

Новый год здесь не праздновался, и мы пригласили губернатора и его семью, а также некоторых других представителей местной знати, на торжественный прием по этому случаю, который прошел на борту «Победы». Оказалось, что и губернатор, и его семья неплохо говорили по-французски – а большинство офицеров с «Москвы» этот язык знали почти как родной. Еще больше помогли подарки – куда же без них? Так что договориться все же удалось, и нам разрешили беспрепятственно торговать с местными при условии выплаты десятипроцентной пошлины в казну.

Но за наши товары местные негоцианты предлагали смешные цены, а за свои хотели больше, чем даже в Буэнос-Айресе, так что товарообмен оказался чисто символическим. И уже второго января мы снялись с якоря. Нас ждал заход в столицу португальской Америки, Салвадор, а по дороге – празднование Рождества Христова в ночь с третьего на четвертое января. Ночную службу мы решили провести на борту «Победы», а дневную – на «Колечицком».

А пятого числа, когда многие на борту страдали похмельем, неожиданно разгорелся спор по абсолютно смешному поводу. Когда я за обедом сказал, что новый тысяча шестисотый год является последним годом шестнадцатого столетия, мой родич не согласился и сказал, что мы уже в семнадцатом веке. Команда разделилась практически поровну, и спор становился все жарче. Ситуацию спасла Эсмеральда. Узнав о предмете спора, она лишь сказала:

– А не все ли равно? Главное, что все хорошо.

И она была абсолютно права.

10. Моя жангада уплывает вдаль…

Среди множества русских фильмов, я недавно увидел один американский – «Генералы песчаных карьеров», по-английски – The Sandpit Generals. В Америке я никогда про него не слыхал. И не услышал бы, если бы не Маша, очередная девушка из Лениных подруг, с которой мне тогда, в Питере, после дворца Меньшикова и кунсткамеры пришлось пойти на ее любимое кино.

Фильм оказался на удивление хорош – а лучше всего была песня в начале и в конце фильма, «Minha jangada vai sair pro mar, Vou trabalhar, meu bem querer» – «Моя жангада уплывает вдаль, Буду работать, моя любимая» – которую, оказывается, на русский перевели как: «Я начал жить в кварталах городских»… И действие фильма происходило в том самом Салвадоре де Баиа, где должен был состояться наш последний визит перед островом Святой Елены. Перевел мне это, кстати, Саша Сикоев – один из ребят из нашей «морской пехоты», в прошлом, как оказалось, успевший повоевать в Анголе, и весьма неплохо изъяснявшийся по-португальски. Эх, если бы перед заходом в Рио я бы знал, что у нас есть готовый переводчик с португальского!

Он подошёл ко мне уже после того, как мы покинули Рио – я распорядился прокрутить именно этот фильм в судовом кинотеатре, благо мы таковой смогли оборудовать перед уходом в экспедицию, и я поинтересовался, не мог ли бы кто-нибудь перевести текст.