Понятно было, что так просто они не отстанут. Я приказал местным сжечь все бумаги, кроме тех, которые были в особых папках – вот они, кстати. А сам задумался – уйти, конечно, можно, да вот вряд ли нам дадут это сделать. И тут слышу, залп, и два ядра угодили в наше здание. Одно – прямо в мою спальню, этажом выше. Бедная Кэтхен… Второе – в кабинет на углу, там, где сидят наши юристы. Точнее, сидели – всех пятерых всмятку. Ну все, думаю, оставшаяся жизнь наша будет яркой, но недолгой.

К счастью, намного больше ядер угодило в склады между нами и морем, смотрю, они начинают разгораться. А ветер-то по направлению к морю идет, так что дым туда сносит. Обстрел прекратился, но было ясно, что рано или поздно нас отсюда выкурят.

Говорю местным – кто хочет, уходите, это не ваша война. Все и ушли, кроме Магды и Бэрбель. Вот только… Не успели они зайти за угол, послышались истошные вопли, а потом оттуда начинают выкатываться головы – как мужские, так и, блин, единственная женская – из девушек ушла одна лишь Лизхен. Выместили, мрази, свою злость на бедной девушке.

Они ещё пару раз пытались пробиться к нам, потеряв при этом еще с полдюжины. А как только начало темнеть, Саня растяжку поставил на двери в кабинет, мы взяли все, что приготовили, и через заднюю дверь рванули к морю.

Повезло – лодочку нашли, даже с парусом, потом три часа шли на этот поганый Волчий остров. Где-то через полчаса после того, как отошли от берега, услышали взрыв – наша растяжка сработала. Надеюсь, что они подумали, что нас под обломками похоронило.

Да, подумал я, ни хрена ты не продумал, Лёха. Ловушка, а не контора, и даже путь к отступлению ребята сами чудом нашли. Тоже мне, блин, начальничек экспедиции…

Начинало светать, и наша «Победа» вошла в Ревельский залив. Сзади, на горизонте, мы увидели «Льва» – спасибо, конечно, ребята, но ваша помощь уже вряд ли понадобится. Да, зря мы не предусмотрели рации для всех кораблей… Впрочем, нас они вряд ли спутают со шведом.

В заливе находилось шестнадцать шведских военных парусников – от огромного «Васы» с полусотней пушек (знаю, потому как смотрел в энциклопедии) и до маленького «Енхёрнингена» («Единорога»). И наши орудия начали свою работу.

Мы решили для начала сконцентрироваться на самых старых кораблях, названных в честь фруктов и цветов. Первым взорвался «Эпплет» («Яблоко»), после него «Пэрон» («Груша»), далее «Кёрсбэрет» («Вишня») и «Розен» («Роза»). Разделавшись с «ботаниками», мы решили сделать короткую паузу. Через две минуты, шведские флаги поползли вниз, а с «Васы» к нам отправилась шлюпка, с которой к нам поднялись несколько желто-голубых офицеров. Они несколько опешили, увидев направленное на них оружие и услышав мой приказ:

– Руки вверх, подошли поближе. Хорошо. Теперь, кто из вас главный?

– Адмирал Арвид Эрикссон – представился один из них, измождённого вида мужчина лет пятидесяти, и, заметно хромая, подошел ко мне и протянул мне шпагу.

Услышав его имя, я, неожиданно для себя самого, чуть поклонился:

– Я Алексей Алексеев, князь Николаевский, кавалер ордена Алькантары, министр иностранных дел Русской Америки. Рад познакомиться со столь знаменитым флотоводцем, адмирал Столарм. Оставьте пока свою шпагу при себе.

Тот с удивлением спросил:

– Вы меня знаете?

– Кто не знает Стальную руку? Вот только мне казалось, что Карл приговорил вас к смертной казни, и что вы находитесь в заключении в тюрьме в Линчепинге в ожидании таковой.