– Узнаете? – спросил Мазурин. – Это мои друзья Сазонов и Каляев. Царствие им небесное! – Он быстро перекрестился в угол.

– Креститесь, Мазурин? – удивился Виктор.

– Верую, но это никого не касается. Давайте к делу. Мы, максималисты, вышли из партии социалистов-революционеров. Наше руководство разложилось, играет в парламентские кошки-мышки, а мы бойкотируем Думу, как и вы, большевики, и готовимся к новым боям…

– Простите, но при чем тут?.. – Виктор показал глазами на «князя».

Мазурин усмехнулся.

– Мистер Пищиков финансирует наше начинание, для того чтобы мы вошли на паях в его Аляскинскую компанию. Мы задумали экспроприацию в Банке взаимного кредита. Согласны принять участие, «Англичанин»?

Горизонтов сел, побарабанил пальцами по столу.

– А что там, на Аляске, позабыл, Ваня?

– Понимаешь, Витя… – рванулся сияя негоциант.

Злоумышленники согнали всех присутствующих, включая охрану, в отдельную залу и положили к дверям бомбы, заявив, что при малейшем движении они взорвутся. Бомбы впоследствии оказались жестянками с ландрином. Объявлен розыск Владимира Мазурина 20 лет… В Цюрихе арестован один из участников налета Беленцов… В Риге взят Карятников, который…

– Кто-нибудь есть?! Эй! Эй! – на всякий случай опустил руку в карман.

Чу, послышалось неровное постукивание каблучков, в зал скользнула тонкая фигурка и… полет по паркету, и руки вокруг шеи, соленое от слез лицо, худенькие плечи…

– Виктор! Витя! Родной!

– Танюшка!

Не успели они как следует рассмотреть друг друга, как в доме появился Илья Лихарев. Он сразу же напустился на Горизонтова.

– Ты не спятил? Назначать встречу в этом доме!

– Я не знал ваших явок…

– Здесь могла быть засада!

– Вот какая здесь засада! – Виктор подбросил к потолку сияющую Таню, потом положил на стол баул, открыл его и сказал Илье, скромно потупившись: – Можешь не считать – 60 000 как одна копеечка.

– Ты участвовал в мазуринском эксе? – ошарашенно спросил Илья. – С эсерами?

– Забываете, товарищ, резолюцию о временном боевом соглашении с эсерами, – обиженно прогудел Горизонтов.

– Таковые в каждом отдельном случае должны утверждаться местными комитетами партии, – процитировал Илья, закрыл баул и сказал помягче: – А ты, Виктор, не согласовал.

– С кем же я мог согласовать? Со своей левой ногой?

– Все-таки ты спятил, «Англичанин», – пробормотал Илья.

– Кажется, спятил, «Канонир», – ответил Ваня, глядя на Таню.

Ни он, ни она не видели скорби в глазах Ильи.

– …он говорил о тебе в последние часы, он просил увезти тебя из России. Я готов проводить тебя куда-нибудь к Средиземному морю, – произнося это, Николай старался не смотреть на Надю.

«Боже мой, что случилось? Она совершенно мне безразлична», – думал он.

– Никуда я не уеду! – вдруг выкрикнула ему в лицо Надя. Она вскочила, внимательно осмотрела предметы на письменном столе, метнула взгляд на страдальческое лицо «Кандида», потом осмотрела орнамент ковра, пошла вдоль стены, разглядывая узор обоев, и, наконец, выпрямилась, гордо, почти надменно обратилась к Красину: – Может быть, уехать куда-нибудь на Таити, Леонид Борисович?

– Вы хозяйка себе, – медленно ответил Красин, – и должны сами решить, есть ли у вас силы остаться…

– Я все уже решила, – голос ее дрогнул.