Дипсомания – научный термин столь замечательный, что хочется уйти в запой.

Будьте снисходительны к тем, кто вас обидел, так как вы не знаете, что вам заготовили остальные.

Когда в “Эксперименте Потта” Питигрилли от лица своего персонажа утверждает, что “умная женщина – это аномалия и встречается так же редко, как альбиносы, левши, гермафродиты и шестипалые люди”, он говорит, пусть и с долей остроумия, именно то, что хотел услышать читатель (а возможно, и читательница) в 1929 году.

Но, критикуя собственное велеречие, Питигрилли подводит нас к мысли о том, что многие блестящие афоризмы могут быть вывернуты наизнанку, не теряя своей силы. Взглянем на некоторые примеры перевертышей, которые нам предлагает сам Питигрилли в том же “Словаре”.

Многие умеют приносить богатство в дар, но немногие его презирают.

Мы обещаем с опасением и выполняем обещание с надеждой.

Мы обещаем с надеждой, а выполняем обещания с опаской.

История – это всего лишь приключение свободы.

Свобода – это всего лишь приключение истории.

Счастье в вещах, а не в нашем вкусе.

Счастье в нашем вкусе, а не в вещах.

Недоверие обманывает нас чаще, чем доверие. (Ривароль)

Народы были бы счастливы, если бы цари философствовали, а философы управляли государством. (Плутарх)

Если я захочу наказать какую-нибудь провинцию, то посажу управлять ею философа. (Фридрих II)

Парадокс вовсе не вариация на тему классического топоса “перевернутого мира”. Это образ чисто механический, он подразумевает мир, где животные разговаривают, а люди рычат, рыбы летают, а птицы плавают, обезьяны служат мессу, а священники лазают по деревьям. Это лишь нагромождение невозможностей без всякой логики, карнавальная игра.

Если же мы хотим подняться на ступень выше и перейти к парадоксу, необходимо, чтобы перевертывание следовало определенной логике и было ограничено какой-то частью мира. Перс, приехавший в Париж, описывает Францию, как парижанин описал бы Персию. Эффект парадоксален, потому что обычные вещи рассматриваются с необычного ракурса.

Чтобы отличить парадокс от мутировавшего афоризма, достаточно попытаться его перевернуть. Питигрилли цитирует высказывание Тристана Бернара о сионизме, которое было справедливо до образования государства Израиль: “Один еврей просит денег у другого, чтобы отправить третьего в Палестину”. Попробуйте перевернуть это высказывание: ничего не выйдет. Это знак того, что изречение было истинным или, по крайней мере, Бернар хотел, чтобы мы его таковым воспринимали.

Для совершенства ей не хватало лишь недостатка.

Невинность – идеал тех, кто любит лишать невинности.

Наказания нужны для того, чтобы напугать тех, кто не желает грешить.

Дети играют в солдат. Это понятно. Но почему солдаты играют в детей?

Есть на карте темная область, откуда посылают в мир исследователей.

Врачи легко определяют помешательство: стоит им поместить пациента в психлечебницу, как он тут же проявляет признаки сильнейшего беспокойства.

Нет ничего глубже, чем женская поверхностность.