У англичан нет ничего общего с американцами, кроме языка.

Лишь современному суждено стать старомодным.

Лишь старомодному суждено стать современным.

Если бы мы судили об Оскаре Уайльде только на основании вышеприведенных изречений, вердикт вышел бы довольно суровым. Образцовый денди, не дотягивающий, однако, до лорда Браммела и даже до своего любимого дез Эссента, Уайльд не заботился о разнице между парадоксами, представляющими правду в оскорбительном тоне, афоризмами, выражающими правду в более приемлемом варианте, и афоризмами-перевертышами, сочиняемыми ради чистой игры слов и безразличных к истине. С другой стороны, представления Уайльда об искусстве, пожалуй, оправдывают его поведение. Он считал, что афоризм вообще не должен быть полезным, истинным или нравоучительным, но только красивым и стилистически изящным.

Однако этих рассуждений об эстетической провокации и стиле недостаточно, чтобы отпустить с миром Оскара Уайльда, учитывая, что он не видел разницы между парадоксальным вызовом и фатовством. Если следовать уайльдовским принципам, его должны были отправить в тюрьму не за то, что он любил лорда Дугласа, а скорее за такие его послания к лорду, как: “Это чудо, твои губы, красные, как лепестки розы, созданы не только для безумия музыки и песен, но и для безумных поцелуев”. И еще за то, что на судебном процессе Уайльд утверждал, будто данное письмо – это упражнение в стиле или своего рода сонет в прозе.

“Портрет Дориана Грея” был осужден лондонскими судьями по совершенно идиотским причинам. Однако с точки зрения литературной оригинальности при всем своем очаровании это всего лишь подражание “Шагреневой коже” Бальзака, изобилующее заимствованиями (пусть и косвенно признаваемыми автором) из романа Гюисманса “Наоборот”. М. Прац отмечает, что, кроме того, “Портрет Дориана Грея” многим обязан роману “Астарта (Господин Де-Фокас)” Лоррэна и даже одна из фундаментальных максим Уайльда-эстета (“Преступление никогда не бывает вульгарным, но вульгарность – всегда преступление”) – вариант высказывания Бодлера: “Денди никогда не может быть вульгарным. Совершив преступление, он может не пасть в собственных глазах, но, если мотив преступления окажется низким и пошлым, бесчестье непоправимо”.

С другой стороны, он сам об этом говорит. Приведем пример диалога из пьесы “Как важно быть серьезным”:

Алджернон. Все женщины становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия. Но ни один мужчина не бывает похож на свою мать. А в этом его трагедия.

Джек. Ты думаешь, это остроумно?

Алджернон. Во всяком случае, великолепно сформулировано и настолько же верно, насколько верен любой афоризм в наш цивилизованный век.

Перечитаем “Портрет Дориана Грея”. За редким исключением самые запоминающиеся афоризмы вложены в уста такого бестолкового персонажа, как лорд Генри Уоттон. Уайльд не представляет их как жизненные правила, за истинность которых он лично ручается. Лорд Генри произносит, не без остроумия, целый ряд банальностей, известных обществу его времени (и именно поэтому читатели Уайльда развлекались его ложными парадоксами): восьмидесятилетний епископ продолжает твердить те же истины, которым его обучили в восемнадцать лет; самая обычная вещь начинает казаться интригующей, если скрываешь ее от людей; главная прелесть брака заключается в том, что оба супруга вынуждены постоянно друг друга обманывать (но ранее лорд Генри скажет: главный вред брака в том, что он вытравливает из человека эгоизм); я не мог бы поручиться за то, что хотя бы десять процентов пролетариев ведет праведный образ жизни; в наше время разбитое сердце выдерживает множество изданий; люди молодые хотят быть верны – и не бывают, старики хотели бы изменять, да куда уж им; мне деньги не нужны, они нужны тем, кто имеет привычку платить долги, а я своим кредиторам никогда не плачу; я ничего не желал бы менять в Англии, кроме погоды; чтобы вернуть молодость, стоит только повторить все ее безумства; мужчины женятся от усталости, женщины выходят замуж из любопытства; женщины не бывают гениями; женщины – декоративный пол; женщины в высшей степени практичный народ, они много практичнее нас, мужчина в такие моменты частенько забывает поговорить о браке, а женщина всегда напомнит ему об этом; когда мы счастливы, мы всегда добры, но когда мы добры, мы не всегда счастливы; истинная трагедия бедных в том, что они могут себе позволить только самоотречение (кто знает, не прочел ли лорд Генри “Манифест коммунистической партии”, из которого и узнал, что пролетариату нечего терять, кроме собственных цепей?); мы можем быть любимыми и любить, но, в сущности, мы всегда одиноки; когда человек чем-нибудь действительно выдвинется, он наживает врагов; у нас одна лишь посредственность – залог популярности; в деревне всякий может быть праведником; семейная жизнь только привычка; преступники – всегда люди низших классов, для них преступление – то же, что для нас искусство: просто-напросто средство, доставляющее сильные ощущения; убийство – всегда промах: никогда не следует делать того, о чем нельзя поболтать с людьми после обеда…

Наряду с этой обоймой очевидностей, которые сверкают только потому, что их выстрелили одну за другой – в художественных списках самые банальные слова становятся достойными удивления, перекрещиваясь с другими банальными словами, – лорд Генри проявляет особый талант: он берет банальные выражения, недостойные даже конфетных оберток, и превращает их в лакомые кусочки при помощи перевертывания смысла:

Единственный способ избавиться от соблазна – это уступить ему.