Тот, помявшись, проворчал:

— Ладно, чего там. За обедом разберемся.

— Вот и отлично! — Райхдихт живо подхватил это предложение и первым двинулся на выход.

Они прошли к блиндажу, в котором повар накрыл стол.

Отменно приготовленное мясо и умение Райхдихта вести беседу быстро сгладили горький осадок, оставшийся в душе Дика после злой шутки Рейхера.

Дик оттаял, достал бутылку коньяка и разлил его по рюмкам. Первый тост подняли за удачу, второй — за победу, на этом остановились и налегли на мясо. Обед затягивался, и Рейхер с Райхдихтом все чаще поглядывали на часы. Время поджимало, и они, поблагодарив капитана, покинули теплый блиндаж и возвратились к диверсантам.

Те занимались подготовкой к переходу линии фронта. На деревянном настиле, покрывавшем земляной пол, высилась внушительная горка красноармейского обмундирования, продуктов и личных вещей. В углу лежали взрывчатка, оружие и боеприпасы. Рейхер придирчиво осмотрел содержимое рюкзаков и все лишнее выбросил.

Отдельно на столе аккуратной стопкой лежали документы диверсантов. Райхдихт бегло просмотрел их, сунул в холщовый мешок, а затем заглянул за ширму, отгораживавшую угол блиндажа.

Там Петренко и Асланидзе корпели над схемами, которые ему предстояло захватить с собой в Крымскую. Вооружившись цветными карандашами и линейками, они снимали копию с карты капитана Дика и наносили на нее маршрут движения диверсионной группы от линии фронта к Туапсе, заполняли кодовые таблицы, отмечали контрольные точки и время выхода радиостанции в эфир.

Райхдихт не стал им мешать, возвратился к диверсантам и вместе с Рейхером еще раз внимательно просмотрел документы прикрытия: командировочные, красноармейские книжки и пропуска.

Эту проверку они проводили с особой тщательностью. Тут имели значение любая мелочь и деталь, именно на них, простых на внешний вид красноармейских книжках проваливались многие агенты абвера. Жесткое сито проверок советской контрразведки безжалостно отсеивало тот брак, что допускали спецы из лабораторий, где готовились документы для шпионов и диверсантов.

Пресловутые скрепки из нержавейки, которыми в абвере соединяли липовые документы «красноармейцев», стали тем самым крючком, на который попался ни один агент. Русские то ли по бедности, то ли в силу своего восточного коварства прошивали книжки красноармейцев железными скрепками, которые быстро ржавели, в то время как великолепная крупповская сталь своим предательским блеском с головой выдавала агента абвера. К середине сорок второго в Берлине наконец разобрались в причине столь многочисленных провалов и разразились грозным указанием. Но и потом по чьему-то ротозейству эта роковая скрепка снова всплывала и палила очередных агентов.

На этот раз Самутин не допустил ошибок, и Райхдихту не к чему было придраться. Возвратив документы диверсантам, он отправился к капитану Дику, чтобы на месте еще раз убедиться в готовности спецгруппы батальона к проводке диверсантов в тыл к русским.

Рейхер остался в блиндаже и продолжил осмотр оружия, особенно тщательно проверил укладку взрывчатки. После проверки у стены остались лежать плотно набитые двухпудовые рюкзаки, в оружейной пирамиде матово поблескивали в свете керосиновой лампы советские автоматы ППШ, а в углу — груда лишнего хлама.

— Все, парни, отдыхать! — распорядился Рейхер и прилег на нары.

Диверсанты тоже разбрелись по местам, и вскоре в блиндаже раздался мощный храп. Лишь в углу, за ширмой, продолжали шуршать бумагой и бубнить голоса. Петр и Асланидзе, поругивая начальство, корпели над документами. Занятие муторной канцелярской работой переполнило чашу терпения горячего грузина, и он забастовал:

— Все, Петр. Кончаем эту чертову писанину. Они там дрыхнут, а мы тут с карандашом загибаемся.

— Уже немного осталось, — возразил ему Петр.