Михаил Булгаков. О пользе алкоголизма
На собрание по перевыборам месткома на ст. N член союза Микула явился вдребезги пьяный. Рабочая масса кричала: «Недопустимо!», но представитель учка выступил с защитой Мику- лы, объяснив, что пьянство — социальная бо- лезнь и что можно выбирать и выпивая в состав месткома. Рабкор 2619
ПРОЛОГ
— К черту с собрания пьяную физиономию. Это недопустимо! — кричала рабочая масса. Председатель то вставал, то садился, точно внутри у него помещалась пружинка. — Слово предоставляется! — кричал он, простирая руки, — товарищи, тише!.. Слово предостав... товарищи, тише! Товарищи! Умоляю вас выслушать представителя учк... — Долой Микулу! — кричала масса, — этого пьяницу надо изжить! Лицо представителя появилось за столом президиума. На учкином лице плавала благожелательная улыбка. Масса еще поволновалась, как океан, и стихла. — Товарищи! — воскликнул представитель приятным баритоном.
— Я представитель! И если он — Волна! А масса вы — Советская Россия, то учк не может быть не возмущен, когда возмущена стихия!
Такое начало польстило массе чрезвычайно. — Стихами говорит! — Кормилец ты наш! — восхищенно воскликнула какая-то старушка и зарыдала. После того, как ее вывели, представитель продолжал: — О чем шумите вы, народные витии?! — Насчет Микулы шумим! — отвечала масса. — Вон его! Позор! — Товарищи! Именно по поводу Микулы я и намерен говорить. — Правильно! Крой его, алкоголика! — Прежде всего перед нами возникает вопрос: действительно ли пьян означенный Микула? — Ого-го-го-го! — закричала масса. — Ну, хорошо, пьян, — согласился представитель. — Сомнений, дорогие товарищи, в этом нет никаких. Но тут перед нами возникает социальной важности вопрос: на каком таком основании пьян уважаемый член союза Микула? — Именинник он! — ответила масса. — Нет, милые граждане, не в этом дело. Корень зла лежит гораздо глубже. Наш Микула пьян, потому что он... болен. Масса застыла, как соляной столб. Багровый Микула открыл один совершенно мутный глаз и в ужасе посмотрел на представителя. — Да, — милейшие товарищи, пьянство есть не что иное, как социальная болезнь, подобная туберкулезу, сифилису, чуме, холере и... Прежде чем говорить о Микуле, подумаем, что такое пьянство и откуда оно взялось?.. Некогда, дорогие товарищи, бывший великий князь Владимир, прозванный за свою любовь к спиртным напиткам Красным Солнышком, воскликнул: «Наше веселие есть пити!» — Здорово загнул! — Здоровее трудно. Наши историки оценили по достоинству слова незабвенного бывшего князя и начали выпивать по малости, восклицая при этом: «Пьян, да умен — два угодья в нем!» — А с князем что было? — спросила масса, которую заинтересовал доклад секретаря. — Помер, голубчики. В одночасье от водки сгорел, — с сожалением пояснил всезнайка-секретарь. — Царство ему небесное! — пискнула какая-то старушечка. — Хуть и совецкий, а все ж святой. — Ты религиозный дурман на собрании не разводи, тетя, — попросил ее секретарь, — тут тебе царств небесных нету. Я продолжаю, товарищи. После чего в буржуазном обществе выпивали девятьсот лет подряд, всякий и каждый, не щадя младенцев и сирот. «Пей, да дело разумей», — воскликнул знаменитый поэт буржуазного периода Тургенев. После чего составился ряд пословиц народного юмора в защиту алкоголизма, как-то: «Пьяному море по колено», «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», «Не вино пьянит человека, а время», «Не в свои сани не садись», и какие, бишь, еще? — Чай не водка, много не выпьешь! — ответила крайне заинтересованная масса. — Верно, мерси. «Разве с полведра напьешься». «Курица и та пьет». «И пить — умереть, и не пить — умереть». «Налей, налей, товарищ, заздравную чару!..» — Бог зна-е-ет, что с нами случится, — подтянул пьяный засыпающий Микула. — Товарищ больной, прошу вас не петь на собрании, — вежливо попросил председатель, — продолжайте, товарищ оратор. — «Помолимся, — продолжал оратор, — помолимся Творцу, мы к рюмочке приложимся, потом и к огурцу», «господин городовой, будьте вежливы со мной, отведите меня в часть, чтобы в грязь мне не упасть», «неприличными словами прошу не выражаться и на чай не выдавать», «февраля двадцать девятого выпил штоф вина проклятого», «ежедневно свежие раки», «через тумбу, тумбу раз»... — Куда?! — вдруг рявкнул председатель. Пять человек вдруг, крадучись, вылезли из рядов и шмыгнули в дверь. — Не выдержали речи, — пояснила восхищенная масса, — красноречиво убедил. В пивную бросились, пока не закрыли. — Итак! — гремел оратор, — вы видите, насколько глубоко пронизала нас социальная болезнь. Но вы не смущайтесь, товарищи. Вот, например, наш знаменитый самородок Ломоносов восемнадцатого века в высшей степени любил поставить банку, а, однако, вышел первоклассный ученый и товарищ, которому даже памятник поставили у здания Университета на Моховой улице. Я бы еще мог привести выдающиеся примеры, но не хочу... Я заканчиваю, и приступаем к выборам...
ЭПИЛОГ
«...после чего рабочие массы выбрали в кандидаты месткома известного алкоголика, и на другой же день он сидел пьяный, как дым, на перроне и потешал зевак анекдотами, рассказывая, что разрешено пить, лишь бы не было вреда».
(Из того же письма рабкора) |
