|
Восток опирается на психическую реальность, то есть на психику как главное и единственное условие существования. Создается впечатление, что эта восточная интуиция – явление скорее психологического порядка, нежели результат философского размышления. Речь идет о типично интровертной установке, в противовес столь же типично экстравертной точке зрения Запада . Как известно, интроверсия и экстраверсия представляют собой черты характера, свойственные темпераменту или даже конституции индивида; искусственно сформировать их при обычных обстоятельствах невозможно. В исключительных случаях они могут вырабатываться усилием воли, но только при особых обстоятельствах. Интроверсия, если можно так выразиться, это "стиль" Востока, его постоянная коллективная установка; экстраверсия же – "стиль" Запада. На Западе интроверсия воспринимается как аномальное, болезненное и вообще недопустимое явление. Фрейд отождествляет ее с аутоэротическим складом ума. В своем негативном отношении к интровертам Фрейд разделяет позицию национал-социалистической философии современной Германии , обвиняющей интроверсию в подрыве чувства солидарности. С другой стороны, на Востоке заботливо лелеемая нами экстраверсия воспринимается как обольщение чувственным, как существование в сансаре, как подлинная суть цепей ниданы, прямым и наивысшим проявлением которой выступает вся бездна человеческих страданий . Тем, кто на практике сталкивался со взаимным смещением ценностей интроверта и экстраверта, будет хорошо понятен эмоциональный конфликт между восточной и западной точками зрения. Ожесточенный спор об "универсалиях", начавшийся со времен Платона, станет поучительным примером для того, кто знаком с историей европейской философии. Я не хочу вдаваться во все подробности конфликта между интроверсией и экстраверсией, а упомяну лишь о религиозном аспекте проблемы. Христианский Запад считает человека полностью зависимым от милости Божией или, по крайней мере, от церкви как единственного и санкционированного Богом земного средства спасения. Напротив, Восток упорно настаивает на том, что человек есть единственная причина своего самосовершенствования, – ибо Восток верит в самоспасение.
Религиозная точка зрения всегда выражает и формулирует существенную психологическую установку с ее специфическими предубеждениями – свойственными даже людям, забывшим религию отцов или вовсе о ней не слыхавших. В психологическом плане Запад, несмотря ни на что, насквозь пропитан христианством. Тертуллианово "anima naturaliter Christiana" относится к Западу не в религиозном, как он считал, а в психологическом смысле. Благодать нисходит на человека откуда-то, во всяком случае извне. Любой другой взгляд на вещи – явная ересь. И тут становится ясно, отчего душа человека страдает от разного рода ощущений неполноценности. Всякий, кто отважится мыслить об отношении между душой и идеей Бога, будет тотчас обвинен в психологизме или заподозрен в нездоровом мистицизме. Восток же, напротив, с терпимостью и состраданием относится к тем "низшим" духовным ступеням, на которых человек в полном неведении кармы озабочен греховностью или мучает свое воображение верой в абсолютных богов, которые, загляни он поглубже, оказались бы лишь пеленою иллюзий, сотканной его собственным непросветленным умом. Поэтому самое важное – это психика: она – это всепроникающее Дыхание, сущность Будды; она есть ум Будды, Единое, дхармакайя. Все живое проистекает из нее, и все множество форм вновь растворяется в ней. Это и есть фундаментальная психологическая предпосылка, которая пронизывает существо восточного человека, определяя все его мысли, ощущения и поступки, к какой бы вере он себя ни причислял. В свою очередь, западный человек – христианин, к какому бы вероисповеданию он ни принадлежал. В глубине души он чувствует, что человек так мал, что почти ничтожен; кроме того, как говорит Киркегор, "перед Богом человек всегда грешен". |
