В Петербурге еще в XIX веке каждую зиму ртутный термометр регулярно опускался до минус 30. Колорит картин, изображающих зимний Петербург, суров — глубокие сугробы, ледяной ветер, от которого прохожие прячут носы в воротники...

В 2007-м, кажется, году, когда термометр несколько дней подряд показывал минус 30, москвичи, сидя у телевизоров рядом с теплой батареей, очень «страдали»: отвыкли! Смотрели новости — не рухнет ли энергоснабжение, выдержит ли отопительная система города.

Раньше такой мороз нужно было уметь пережить, заготовляя дрова — норой на годы вперед. Запрячь лошадь, уехать в лес, свалить несколько деревьев, обрубить ветви, перевезти бревна, и уже около дома их распилить, нарубить, сложить. Громадный труд, и думая о нем, лишний раз порадуешься центральному отоплению.

Длинные суровые зимы резонно провести в теплой избе, занимаясь домашним хозяйством. Только крайняя нужда могла выгнать крестьянина из дома. Да и куда, скажите на милость, ему было топать по бесконечным российским снегам? У рачительного и заботливого хозяина все было припасено заранее: урожай, соленья, варенья, запасы для себя и скотины, зерно для новых посевов.

Неуютной, вероятно, представлялась Россия зимой для иностранных туристов. В городах мастеровая и административная Жизнь не прекращалась, но замедлялась, а на остальных бескрайних просторах только редкие дымки поднимались над девственными снегами — то спали на печах «ленивые» мужики. С первыми лучами весеннего солнца мужики выходили из зимней спячки и до следующей зимы «по щучьему велению» кормились (дай бог каждому!), отогревались (после таких-то холодов!), а вокруг колосились и наливались разнообразные урожаи. Так приблизительно рисовалась наша действительность заграничным визитерам.

Над созданием мифа о российской лени в равной степени потрудились коварные гости и морозная зима. Зима, впрочем, не виновата. Более того, суровый климат во многих местах не сказывался на занятости. Взрослые мужчины зимой, проведя посевную, собрав урожай, уходили работать в города. Строили, чинили, ковали: «Топор сохе первый пособник».

Понятие «отхожий промысел», без сомнения, появилось в России. Крестьянин, лишенный возможности значительный промежуток времени в году заниматься своими непосредственными обязанностями, был настолько «ленив», что отправлялся на дополнительные заработки. Причем не один крестьянин, не вдвоем с товарищем. Явление было массовым.

В конце XIX века приводили анализ ситуации: «...Отхожие промыслы составляют в России один из видных источников дохода крестьянского населения. Определить сколько-нибудь точно число отхожих промышленников невозможно. По данным для уездов, подвергшихся земско-статистическим исследованиям, можно предполагать, что в пределах Европейской России отхожие промыслы захватывали в 1880-х годах, во всяком случае, не менее 5 млн человек ежегодно. В одних губерниях отхожими промыслами занимались 10% мужского рабочего населения, в других — гораздо больше, в некоторых центральных (например, в Московской, Смоленской) — свыше 40%. В настоящее время эти цифры, несомненно, еще гораздо более значительны. В Тверской губернии за 7 лет (до 1894 г.) количество выданных паспортов увеличилось на 16,5%, в том числе количество мужских (по уездам) от 2,9%до 35,3%, а женских — до 69,6%; там же замечается и возрастание числа паспортов долгосрочных на счет краткосрочных. В Воронежской губернии массовое движение на отхожие промыслы охватило в 1891-1892 годах почти ²/ всего рабочего населения губернии; можно думать, что на сторону оттуда ушло тогда около полумиллиона человек (были волости, которые отпускали по 1-2 тыс, рабочих обоего пола). В Киевской губернии за последние восемь дет число уходящих почти удвоилось (поднялось с 45 до 85.