Ждать, пока Шу соизволит явиться народу, и волноваться можно было сколько угодно долго, но Кей не привык сидеть сложа руки. И, если Её Высочество не желает выходить сама — что ж, не думает же она, что её оставят в покое и позволят вдосталь упиваться страданиями? Король уже собрался было сам наведаться к сестричке, но его остановила Балуста. Пожертвовать собой и сунуться в логово василиска: «Это вам не на мантикора охотиться, Ваше Величество! С девушкой в слезах сладить куда как труднее!» — вызвалась она. Согласившись с неотразимым доводом, все трое мужчин — Кей, Зак и Эрке — остались нервно мерить шагами королевские покои, ждать доклада лазутчика и строить планы по спасению Её Высочества от самой себя.

Баль обнаружила принцессу в кабинете, свернувшейся в клубок на кушетке и не реагирующей ни на что. Похоже было, что она провела так всю ночь.

— Шу? — нет ответа. — Шу, ты же не спишь! Вставай! — молчание. Баль подошла поближе.

— Уже полдень скоро, Шу! — из спутанной черной гривы на миг блеснул один покрасневший глаз и тут же скрылся из виду под натянутой до ушей мохнатой шкурой.

— Давай, милая, вылезай.

— Оставь меня, — сиплый голос из-под мехового покрывала прозвучал так жалобно, что Балуста совсем забеспокоилась. Одно дело подозревать, а совсем другое — увидеть собственными глазами, как никогда не сдающаяся Шу превратилась в несчастно скулящего потерянного щенка.

— Ну, довольно. Пора вылезать, — Баль присела на край кушетки и потянула покрывало на себя.

— Уйди! Пожалуйста, — врывав из рук подруги спасительную шкуру, она завернулась ещё плотней и отвернулась.

— Шу, ну что с тобой? — эльфийка осторожно погладила съежившуюся тоненькую фигурку, и почувствовала, как тихонько вздрагивают плечики под мехом.

— Шу, девочка моя, хватит лить слезы, — в ответ принцесса только тоненько всхлипнула.

Шепча всякую успокоительную ерунду, Балуста гладила подругу по голове, по спине, ожидая, пока та хоть немного выплачется. Вскоре всхлипы перешли в сердитое сопение, и Шу, так и не выпутавшись из шкуры, уткнулась носом ей в бок.

— Все? Потоп окончен? — Баль ласково перебирала взъерошенные черные пряди. — Вставать будем?

— Угу, будем, — старательно отворачиваясь и пряча от подруги заплаканную физиономию, она вскочила и метнулась в ванную. Через несколько минут фырканья и шипения оттуда показалось нечто, уже более напоминающее принцессу Шу.

— Баль, не смотри на меня так, будто я сейчас помру!

— Точно? Передумала уже?

— Передумала.

— Тогда не мешало бы чего-нибудь съесть.

— Не хочу я завтракать.

— Завтракать? И не предлагаю. Уже обедать пора.

— И обедать не хочу.

— Ну, извини, подруга, крови невинных младенцев не принесла!

— Баль, перестань.

— Сама перестань! Ведешь себя, как дите малое!

— Ну и что? Имею я право побыть дитем малым хоть раз в жизни?

— Имеешь. Только ты уверена, что именно сегодня?

— Уверена. Ну что ты прицепилась, Баль!

— Ну… может, потому что мне не нравится, что ты сдаешься?

— Сдаюсь? Баль, я никогда не сдаюсь!

— Угу, заметно. Тогда какого демона рыдаешь второй день?

— Сама знаешь.

— Нет, не знаю.

— Отстань. Я не хочу об этом говорить.

— Ты хочешь об этом только плакать?

— И плакать не хочу! Все! Хватит!

— Давно пора.