— Риаллин, как у тебя с сообразительностью и мышлением?

Я не ответила. Гаэр-ашу мой ответ и не потребовался, он жестко продолжил:

— Мое кольцо — твоя защита, практически единственная с тех пор, как собственный Эль-таим ты безрассудно отдала Сердцу Некроса. Более того — мое кольцо и вовсе останется твоей единственной защитой, если команда Дастела проиграет Мертвые игры. Поразмысли над этим, прежде чем вновь озвучивать идиотские просьбы!

Мне стало обидно, причем настолько, что слова вырвались сами:

— Вас никто не просил меня защищать, лорд Гаэр-аш!

Взирала я при этом исключительно на стол перед собой, и никуда больше, и снова посмотреть на ректора просто боялась.

— Неужели? — прозвучало ядовитое.

— Именно так! — Я сжала руки, стараясь унять дрожь и понимая, что следовало бы просто смолчать и не провоцировать конфликт. — Мне не требуются ни ваше кольцо, ни ваша защита, ни…

— Прекрати.

Я прекратила.

Несколько мгновений было пугающе тихо, а затем лорд Гаэр-аш произнес:

— Я уже понял, что эти чувства ни тебя, ни меня не радуют вовсе. Прискорбно. Мне гораздо проще и понятнее было видеть в тебе золотоискательницу, и я искренне сожалею, что ты еще слишком молода, чтобы здраво смотреть на жизнь и предоставляемые тебе возможности.

Несколько томительно-долгих мгновений ректор молчал, затем тихим ровным голосом продолжил:

— Тем основательнее злит прорывающееся через гнев, злость и обоснованную ярость восхищение, что ты против воли вызываешь. И как бы сильно ни ненавидел, я все равно покорен твоей выдержкой, готовностью отстаивать свои идеалы, талантом артефактора, честностью и способностью ставить жизнь других выше собственной… В тебя невозможно не влюбиться, Риаллин. Ты как яд медленно, день за днем, капля за каплей, проникаешь под кожу, пробиваешься в вены и прокрадываешься в кровь, сжигая изнутри этими проклятыми чувствами! Никому не нужными чувствами…

И вдруг резко выдохнув, он хрипло продолжил:

— Тем больнее осознавать, что одно твое слово, один взгляд, пусть даже не согласие, а лишь намек на него, и я смиренно положу весь этот мир к твоим ногам.

Я не хотела это слушать. Не глядя на лорда Гаэр-аша, я поднялась, торопливо начала собирать свои вещи — сначала учебники и тетради, брошенные тут в обед, так как после первой пары я пришла к Норту и занималась, пока он не вернулся. Потом из шкафа достала вешалку с платьем и мантией, с полочки сложенные чулки, и…

— Всегда стараешься игнорировать то, что не нравится? — прозвучал злой вопрос.

Я замерла, прижав платье к груди, и тихо ответила:

— Просто опасаюсь, что любую иную реакцию вы можете воспринять как намек на согласие…

— Жестоко, — после секундного молчания произнес лорд Гаэр-аш.

— Простите, — единственное, что на это могла сказать я.

Он усмехнулся и иронично поинтересовался:

— И чем же тебя не устроил этот мир?

— Мир меня полностью устраивает, — потянувшись за туфельками, прошептала я.

— Мм-м, — насмешливо протянул ректор. — В таком случае единственным не устраивающим тебя элементом остаюсь я, что крайне прискорбно.

Не поднимая глаз и не будучи уверенной в том, что стоит об этом говорить, все же ответила:

— Меня устраивает мир, меня устраиваете вы… Единственное, что не устраивает и вызывает панический ужас, — ваши странные и слишком внезапно вспыхнувшие ко мне чувства.

Я наклонилась, поставила туфельки на пол, после чего, все так же не взглянув на молчавшего лорда Гаэр-аша, села на край постели, сжала ладони.