Я наклонилась, поставила туфельки на пол, после чего, все так же не взглянув на молчавшего лорда Гаэр-аша, села на край постели, сжала ладони.

Молчал ректор долго, затем отрешенно, ни к кому не обращаясь, произнес:

— Так, значит, «панический ужас»…

И практически без перехода мгновенно задал вопрос:

— А почему вы считаете мои чувства к вам странными и слишком внезапно вспыхнувшими, Риаллин?

Вопрос был по существу, и я постаралась ответить предельно четко:

— В тот вечер, когда… — говорить об этом оказалось неимоверно сложно, — когда мы столкнулись в запрещенной библиотеке…

— В которую вы проникли, нарушив все правила академии… — язвительно напомнил лорд Гаэр-аш.

Я кивнула, не смея отрицать очевидное, и продолжила:

— Одна из первых книг, которую вы взяли, располагалась в разделе «Окрейо» — чувства. Судя по скопившейся на месте взятых книг пыли это произошло примерно две недели назад. Затем вы воспользовались книгами из раздела «Рхеа» — это страсть. Возможно, у этого слова есть так же такие значения, как влечение или желание, я не знаю, мне известно лишь то, что «рхеа» — это страсть. И опять же, суда по пыли на месте позаимствованных вами книг, взяли вы их примерно неделю назад. А в тот жуткий вечер, — я судорожно вздохнула, — вы брали книги из раздела «Рхао». Полагаю, перевод названия этого раздела вам известен.

— Более чем, — сухо отозвался ректор.

Но затем все так же иронично-язвительно поинтересовался:

— И как же, позвольте узнать, выбранное мной увлекательное чтение повлияло на ваше мнение об излишней стремительности и странности моих к вам чувств?

Обернувшись, я недоуменно посмотрела на главу Некроса и спросила:

— А вас ничего в этих чувствах не удивляет?

Лорд Гаэр-аш очень медленно, демонстративно медленно смерил меня изучающим взглядом с ног до головы, затем посмотрел в мои глаза и холодно ответил:

— Нет.

Развернувшись к нему всем телом, я сильнее запахнула халат, нервно потерла шею, собираясь с мыслями, и, вновь подняв взгляд на отчего-то застывшего и уставившегося на мою шею руководителя Некроса, взволнованно проговорила:

— Но как же вы можете не замечать очевидного? Две недели, всего две недели, и вы, человек с железной волей и исключительным самообладанием, оказались не способны контролировать собственные желания?

Взгляд ректора сделался каким-то… задумчивым. Странно усмехнувшись, он сложил руки на груди и, тщательно подбирая слова, произнес:

— Видишь ли, Риаллин, женщины в принципе являются тем единственным, перед чем разом пасуют и мужская воля, и мужская выдержка, и, собственно, мужское самообладание.

— Вы шутите! — потрясенно пробормотала я.

— Ничуть, — последовал мгновенный ответ.

Но, ни на миг не поверив, я все так же взволнованно продолжила:

— Вы знаете меня почти три месяца, но до недавнего времени уделяли мне внимания не больше, чем всем иным адептам Некроса. И вдруг внезапно появившиеся чувства? Вы правда считаете, что в этом нет ничего странного?

На этот раз лорд Гаэр-аш ответил не сразу. Пристально глядя на меня, спокойно спросил:

— Что конкретно ты имеешь в виду, Риаллин?

— Не знаю, — выдохнула, не скрывая досады, и поднялась с постели.

Но затем, заставив себя вспомнить события того жуткого вечера, обессиленно опустилась на кровать, подкошенная возникшей дог