Главное в этой истории: уже в конце XVIII века русский дворянин (причем совсем молодой парень, 17 лет) переживал физическое наказание как страшный позор. Его современники в Европе, в том числе и коренной потомственный нобилитет со всяческими приставками к фамилиям «де» и «фон», думали совершенно иначе.

А потом все эти поротые «фоны» говорят, что у русских проблемы с чувством собственного достоинства. Составная часть того же мифа: русские настолько покорны правительству, что послушно кладут свои головы по малейшему мановению пальца начальства. Но и это не совсем так…

Самопожертвование или покорность?

Бог терпел и нам велел.

Василий Осипович Ключевский говаривал, что «Россия родилась на Куликовом поле, а не в скопидомном сундуке Ивана Калиты». То, что родилось на Куликовом поле, на Западе частенько называют проявлением все той же русской покорности властям, долготерпения и равнодушия к своей судьбе.

Что же произошло на излюбленном куликами поле 8 сентября 1380 года? Ранним утром этого исторического и страшного дня великий князь Дмитрий Иванович снял с себя знаки княжеского отличия и велел надеть свои доспехи боярину Михаилу Бренку. Бренок сражался во главе Большого полка под великокняжеским знаменем. Он погиб, и какое-то время татары верили, что убили самого великого князя.

А великий князь Дмитрий Иванович надел одежду рядового воина и сражался в глубине своих войск, ни как не отмеченный и не выделенный. После сражения его нашли без сознания, раненого, истекающего кровью. Князь разделил судьбу своего народа. Это раз.

Князь заложил основу традиции, согласно которой судьба государя и командующего не должна отличаться от судьбы любого другого человека. Это два.

После такого поступка князя стало невозможно отступать, даже если упало великокняжеское знамя, если смят центр русского войска, если неизвестно, есть ли вообще хоть малейший шанс. Ведь упавшее знамя пало не над великим князем. Монарх сам бьется в рядах войска вместе со всеми. Может, вот он стоит совсем рядом?

Даже оставшись один против всего татарского войска, россиянин был обречен продолжать битву. Так власть требовала от россиян максимально возможного самопожертвования…

Но ведь власть, требуя этого, одновременно жертвовала и своими высшими представителями! Дмитрий Иванович потому и получил моральное право требовать героизма, что сам его проявлял. И он, и камикадзе — боярин Бренок.

В битве на Куликовом поле участвовали не только профессиональные воины. Там были и простолюдины, пошедшие воевать добровольно «по разбору», то есть как представители своих общин. Власть готова была к самопожертвованию и потребовала максимально возможной самоотдачи от своих подданных.

Так что что-то тут с покорностью «не бьется», не стыкуется.

Тем более «не стыкуется» логика обвинений, если мы вспомним: на протяжении истории России было немало случаев, когда военнослужащие отказывались выполнять поставленную задачу — из нравственных соображений. Во время подавления русскими войсками революции 1848 года в Венгрии, группа офицеров демонстративно вышла в отставку.

При подавлении польского мятежа 1863 года повторилось то же самое: некоторые офицеры и даже генералы, заблаговременно уведомив начальство, иначе бы это уже трактовалось как нарушение присяги, отказывались идти на войну против поляков.

Что странно и удивительно: никаких репрессий не было. Некоторые при этом даже не вышли в отставку (или их отставку не приняли?) и продолжали вполне успешно служить.

Получается, власть признавала за ними некоторое право на нравственный выбор: соглашаться или не соглашаться с официальной политикой Российской Империи. Замечу: для таких действий от властей требуется колоссальная уверенность в своей правоте и в наличии у нее множества (!) верных и надежных слуг.