– Мой дар? – Анхель грустно улыбнулся. – Мой дар – чувствовать чужую боль. Странно, правда? Еще в детстве я удивлял своих родителей. Я всегда знал, как какой человек будет реагировать в той или иной ситуации. Как он отнесется к тому или иному событию, что скажет, что сделает. Я никогда не ошибался. Это знание приходило ко мне из ниоткуда. Оно не было результатом анализа. Я просто чувствовал боль другого человека и понимал, куда она его толкнет в следующую минуту.

– Это, наверное, очень полезный дар, – предположил я.

– Вы думаете? – Анхель повел бровью и отрицательно покачал головой. – С чужим даром всегда проще, чем с собственным. Болельщику понятно, как забить мяч. С этим только у игрока проблемы. Нет, этот дар совсем не «полезный». Долгие годы он приносил мне лишь горе.

– Горе? – я не поверил своим ушам. – Но почему?!

– Когда человек испытывает душевную боль, он видит мир через призму своего страдания. Ему кажется, что весь мир против него. Боль парализует его волю, и хуже того – толкает на глупости. Но когда я чувствую чужую боль, я вижу мир страдающего человека со стороны, неискаженным. И я понимаю, что выход есть. Я знаю, что нужно сделать, чтобы преодолеть эту боль…

– Ну, так это замечательно! – я все еще не понимал, почему Анхель не рад своему дару. – Вы можете быть полезным. Вы необходимы другим людям!

– Я – да, – согласился Анхель. – Но они меня не слышат. Человек, испытывающий душевную боль, не верит в спасение. В его мире, зараженном болью и страданием, нет выходов. Одни тупики. Долгое время я не понимал этого. Я-то ведь видел выходы! Я знал, как справиться с этой болью. Но люди оставались глухи к моим словам. Они тянулись ко мне, потому что чувствовали – я их понимаю. Но они не принимали моей помощи. Только поддержку…

Постепенно мой мир превратился в мир страдающих людей. С каждым днем, с каждым годом их становилось все больше вокруг меня. Я словно притягивал их в свою жизнь. И продолжал чувствовать их боль, разделять ее с ними, не оставлял попыток помочь. Но все было безрезультатно. Мой дар лишил меня сил. Из меня словно вытянули энергию. Мне казалось, я сойду с ума. Что я делаю не так?

Меня мучила невозможность быть услышанным. Представьте себе – перед вами смертельно больной человек. Он действительно умирает, мучается, страдает… А вы врач и у вас есть лекарство, которое способно вернуть его к жизни. Вы пытаетесь дать ему это лекарство, но он его не принимает. Он то не верит вам, то говорит, что оно горькое, и плюется. А то и вовсе швыряет его вам в лицо, полагая, что вы пытаетесь его отравить. Что вы будете при этом чувствовать?

– Я думаю, это ужасно.

– А если это не один человек, не два, не три, но все, кто вас окружает?.. Человек говорит тебе, что любит. Ты знаешь, что это правда. Но только вот одно «но». Он любит тебя как обезболивающее. Он любит тебя за то, что ты снимаешь его боль. И он говорит, что любит тебя. И даже сам верит в это. Я стал слышать шелест крыльев…

– Да, я стал слышать ангела смерти, – ответил Анхель. – Не знаю, как это объяснить… Всякий человек, которому я помогал, терял желание меняться. Он находил меня, получал понимание и поддержку, чувствовал облегчение и переставал что-либо делать. Но я только уменьшал его боль, я не устранял ее причины. С причиной своей боли человек должен бороться сам. Никто не в силах сделать это за него. Она – результат его поступков, его образа мыслей, И получается, я оказывал всем этим людям медвежью услугу.