|
Я покорно выполнила приказ. Ремешкова плюхнулась на диванчик, налила себе чай и рявкнула: - Значит, слушай! Готовить что велю, убирать, стирать, гладить. Ежели сопрешь чего - найду и удавлю. Я отметила, что "хозяйка" не предложила мне разделить с ней чаепитие, и, подвинув табуретку, тихо, но весьма категорично сказала: - Надеюсь, вы понимаете, что я совершенно не собираюсь вести ваше домашнее хозяйство, насколько знаю, в мои обязанности входит проследить за вашим супругом. - Да тише ты, - шикнула Анна, - готовить могешь? - Ну, я, конечно, не шеф-повар "Арагви"... - А нам такого и не надо, - заржала хозяйка, - люди мы простые, едим как все, лишь бы чисто да сытно. Не дрейфь, становись к плите, а на уборку я другую найму. Только имей в виду, ежели чего сопрешь, мало не покажется. Я посмотрела в ее крохотные голубенькие глазки, похожие на две кнопки по обе стороны толстого картофелеобразного носа, и неожиданно спросила: - Чем торгуете? - Шмотками, - охотно пояснила Аня, - исключительного качества. Во, гляди. И она вытянула вперед ногу, похожую на конечность бегемота. - Видала, какие бриджики? Класс, фирма, на фабрике берем, чай, не гнилыми нитками шиты. Другие знаешь как делают? Говна накупят и людям продают, а сами в приличном месте прибарахляются. А у меня все честно - что покупателям везу, в том и сама хожу. Я вот тебя научу, - неожиданно улыбнулась она, - пойдешь брать шмотье на рынок - на торговца гляди. Ежели в своем сидит - порядок, а ежели в другом - проходи мимо. Брюки-то у тебя дешевле некуда, на Черкизовском брала? Я кивнула. - Дрянь, - резюмировала Аня, - им красная цена три бакса, а тебе небось за тысячу впарили. Удивившись ее проницательности, я ответила: - За девятьсот. - Ага, - хмыкнула хозяйка, - имей в виду, поможешь мне, поймаешь муженька-козла на бабе, завалю тебя шмотками по оптовой цене. Будешь лучше всех одета за смешные копейки, усекла? Я тех, кто меня выручает, не забываю. Подавив легкий смешок, я посмотрела в ее полное, по-крестьянски хитрое лицо. Что-то везет мне в последнее время на представителей российского торгового бизнеса. То форель обещают, то жуткие вещички. Через неделю я стала в доме своим человеком и изучила всех членов семьи. Собственно говоря, было их всего трое - Аня, ее дочь от первого брака Ирина и супруг Борис Львович Лямин, заподозренный в неверности. И если Аня и Ира были, так сказать, птицы из одной стаи (семнадцатилетняя Ирочка являлась просто копией матери), то Борис Львович принадлежал к иной категории. Образно говоря, Аня и Ира - перчатки, а Борис Львович - сапог. Что лучше, перчатка или сапог? Глупо сравнивать, каждая вещь нужна, но вместе они не пара. Худой, даже тощий Борис Львович в основном пропадал в своей мастерской. Мне было строго-настрого запрещено трогать там даже обрывки валявшейся на полу бумаги. Аня и Ирина обожали поесть, причем предпочитали жирные, тяжелые блюда - гороховый суп из копченых ребрышек, свиные отбивные, жаренную на сале картошку, шоколадное мороженое, взбитые сливки, бананы... Всю еду они щедро сдабривали сливочным маслом и топили в майонезе. Никаких переживаний по поводу фигуры мои хозяйки не испытывали и со спокойной душой ложились в кровать с коробкой конфет. Печень у них, очевидно, была из железа, а желудок - из оргстекла, потому что, поглотив невероятное количество жратвы, они никогда не жаловались на неприятные ощущения и не пили горстями но-шпу, мезим или фестал. Да и цвет лица у них был нежный, персиковый, свидетельствующий о великолепном пищеварении. Борис Львович мучился гастритом, для него я заваривала скользкие кашки и готовила в термосе отвар из кукурузных рыльцев. |
