— Ты вспомни другое, — продолжал Эзра. — Вспомни, как она играла с нами в «Монополию», слушала с нами по радио Фреда Аллена. Как пела с тобой… помнишь, вы с ней пели одну песенку? «Айви, милая Айви…» И как, приплясывая под эту песенку, удалялись на кухню?

— Ну и ну! — сказал Бек. — А я даже не помню, что Перл умела танцевать.

Миссис Поттер налила Коди вина. Он взял рюмку за ножку, но так и не смог поднять ее. Рут искоса с тревогой наблюдала за ним.

— Так-то, — сказал Эзра. — Выпьем вина, папа?

— Знаешь, сынок, я не большой любитель вина.

— Это правда замечательное вино.

— Мне больше по вкусу рюмочка кукурузного виски, — сказал Бек.

— Самое лучшее вино будет к десерту. Его делают из винограда, пораженного особой плесенью, и…

— Погоди-погоди, — перебил Бек. — Говоришь, плесенью?

— Тебе наверняка понравится.

— А это что за белая штука?

— Русская каша.

— Не знаю, никогда не пробовал.

— Тебе наверняка понравится, — сказал Эзра.

Бек покачал головой, но выглядел довольным — казалось, ему приятна мысль, что Эзра опередил его в жизни.

Коди отодвинул тарелку.

— У меня есть компаньон, — сказал он. — Его зовут Слоун. Он холостяк. Ни разу не был женат.

Все, даже дети, с интересом обернулись к нему.

— И вот в прошлом году, — продолжал Коди, — Слоун случайно встретил старую знакомую, женщину, с которой много лет назад у него был роман. Она была с дочерью, и встреча произошла как раз в день рождения дочери. Чтобы как-то поддержать разговор, Слоун спросил, сколько девочке лет, и, когда женщина ответила, его вдруг осенило. Он прикинул в уме и воскликнул: «Господи, да это, наверное, моя дочь!» Женщина рассеянно посмотрела на него и сказала: «Да, между прочим, твоя».

Все молчали. Коди улыбнулся и поднял руку в знак того, что рассказ окончен и присутствующие могут приниматься за еду.

— Странная женщина, — сказал наконец Бек.

— Вовсе нет, — возразил Коди.

— Могла бы по крайней мере…

— Тем самым она дала ему понять, — пояснил Коди, — что он, Слоун, никакого отношения к ним не имеет. Он никогда с ними не жил, а поэтому в расчет его не принимают. Он не был членом их семьи.

Бек резко откинулся на стуле. Глаза его теперь казались не ярко-синими, а темными до черноты.

— Малышка! — вдруг крикнул Джо.

Девочка беззвучно содрогалась, рот ее был широко открыт, личико побагровело.

— Она задыхается! — ахнула Дженни.

Несколько человек повскакали с мест, опрокинулась чья-то рюмка. Джо пытался вытащить малышку из стульчика, но Дженни остановила его:

— Не надо! Пропусти меня к ней!

Ребенок был пристегнут к стульчику ремешком, и высвободить его оттуда было невозможно. Кто-то из детей постарше расплакался. Что-то с грохотом упало на пол. Дженни слегка ударила малышку по диафрагме, и на стол вылетела грибная шляпка. Раздался громкий вопль, девочка снова порозовела. Ее вытащили из стульчика и посадили к Дженни на колени. Она тотчас повеселела, устроилась поудобнее и стала гонять пальчиком горошину по краю тарелки.

— Доживу ли я до тех пор, когда они вырастут?! — вырвалось у Дженни.

— Он ушел, — сказал Эзра.

Все сразу поняли, о ком речь, и устремили взгляд на стул Бека. Там было пусто. Льняная салфетка брошена рядом с тарелкой, угол ее намок от подливки.