Горбоносый кивнул, тщательно вытер ноги о коврик, поднял с пола «дипломат» и двинулся по узкому коридорчику в указанном направлении. Когда он скрылся в комнате, Пташка Божья повернулся к Гусю и спросил:

— Ты где его подцепил, мудень?

— Где-где, в Караганде. На вокзале, естественно! Только ты имей в виду, я отсюда без полушки не выйду. Я к тебе бесплатным рекламным агентом не нанимался.

— Будет тебе полушка, — успокоил Гуся Пташка Божья. — Только у меня сейчас нет.

— Так деньгами дай! Покупать я и сам умею.

Пташка Божья достал из кармана пачку денег, вынул из нее сотенную бумажку и протянул Гусю:

— Держи, вымогатель.

Бумажка в мгновение ока перекочевала к Гусю в карман.

— Премного благодарен, — сказал Гусь. — Ну, тады я пойду?

— Валяй, — разрешил Пташка.

Гусь повернулся и, проворно шевеля ногами, вышел из квартиры.

— В магазин побежал, пьяница, — сказал себе Пташка Божья. Вновь поскреб небритую шею и задумчиво добавил: — Однако сто грамм и мне не помешают.

Едва он об этом подумал, как гость вышел из своей комнаты — уже без куртки, но все еще в туфлях. Он протянул Пташке пакет и сказал:

— Старик, здесь коньяк, сыр, мясо и другая еда. Положи еду в холодильник, а я пока схожу в душ.

— Сделаю все, как надо, — кивнул Пташка Божья, принимая пакет. — Ого, тяжелый! У меня где-то лимончик завалялся. Если хотите, могу порезать. К коньячку — самое то!

Горбоносый Али презрительно наморщил нос:

— У тебя тарелки-то хоть чистые найдутся?

— Обижа-аешь, друг, — с усмешкой протянул Пташка. — Ты ведь не в ночлежке, а в приличной фатере. Мой клоповник трех звезд стоит.

Али улыбнулся:

— Ладно, старик. Тогда порежь еду и разложи ее по тарелкам. Помоюсь и выпью с тобой за знакомство.

— Вот это дело! — одобрил Пташка Божья.

Когда Али вышел из душа, мясо, сыр и лимон были аккуратно нарезаны и красиво разложены по тарелкам. Бутылку Пташка Божья поставил в центр стола — очень уж она была красива, приземистая, матовая, с длинным узким горлышком, — любо-дорого посмотреть.

Али окинул взглядом стол и удовлетворенно кивнул:

— Молодец, старик. Сделал все, как надо.

— А как же, — с подобострастной улыбкой ответил Пташка Божья, предлагая гостю стул. — Как говаривал Антон Палыч Чехов, в приличном доме все должно быть прилично: и жильцы, и стол.

Али сел на стул и взял со стола бутылку. Отвинтил крышечку, глянул на стол и нахмурился:

— А стаканы забыл, старик?

— Ох ты, черт! — хлопнул по колену Пташка Божья. — Мигом исправлю!

Через несколько секунд стаканы были на столе, и Али наполнил их ароматным золотистым коньяком.

— Давай по первой. Как там у вас говорится… чтоб не в последний раз, так?

Не дожидаясь ответа, Али залпом опрокинул коньяк в глотку.

— Точно. Дай Бог, не последняя! — кивнул Пташка Божья и поспешно последовал его примеру. Поставив опустевший стакан на стол, он закусил мясом и спросил своего жильца: — Сам-то ты откуда будешь?

— Я-то? — Али прищурил черные, насмешливые глаза. — Из Новороссийска. Бывал там когда-нибудь?

— Не-а. Но много слышал. Там у вас вроде море недалеко?

— Недалеко, — согласился Али. Он снова наполнил стаканы, на этот раз доверху, и зябко передернул волосатыми плечами.