— Ты что делаешь, ублюдок! — крикнул Альхаров по-немецки и — осекся.

Из подрезавшего его «опеля» выскользнуло неземное существо и посмотрело на Альхарова неземными глазами, полными испуга, вины и раскаяния.

— Дамочка, вы что, не смотрите, куда едете? — угрюмо произнес Альхаров.

Ресницы прекрасной незнакомки дрогнули.

— Простите ради бога, — проговорила она глубоким хрипловатым голосом. — Видимо, я задумалась.

— Задумалась она, — проворчал Владлен Владленович. — А если бы вы пострадали? Вы понимаете, что могло случиться с вашим милым личиком?

Девушка растерянно улыбнулась.

— Я была пристегнута, — сказала она виновато. — А как вы? С вами все в порядке?

— Со мной-то? — Альхаров оглядел девушку с ног до головы. — Бывало и получше. В груди что-то побаливает, но я думаю, что авария здесь ни при чем. Во всем виноват ваш взгляд!

— Мой взгляд? — вскинула собольи брови девушка.

— О, да. Ваш взгляд разбил мне сердце.

— Вы шутите.

— Нисколько. Я чувствую себя смертельно раненым, и только вы можете помочь мне почувствовать себя лучше.

Девушка улыбнулась, блеснув белоснежными ровными зубками:

— И что я должна для этого сделать?

— Для начала сказать, как вас зовут, а потом выпить со мной чашечку кофе.

— А это загладит мою вину?

Альхаров ухмыльнулся и сказал:

— Частично. Как вас зовут?

— Меня? — Девушка кокетливо потупила взгляд. — Элеонора.

К вечеру следующего дня похолодало, но в этой милой квартирке было тепло и уютно. Невысокие стены, оклеенные бежевыми обоями, мягкий бордовый ковер под ногами; резной шкафчик красного дерева, заполненный безделушками, которые так любят собирать женщины. Темный трельяж, а на нем — целая батарея благоухающих флакончиков и коробочек, названия которых ни о чем не скажут большинству мужчин, но содержимое которых призвано поддерживать красоту и привлекательность их хозяйки. Эх-хе! Хорошо вот так прийти с улицы, забраться с ногами в кресло, и чтобы рядом щебетала изящная девушка, ласковая и ручная, как домашняя кошечка.

Так или примерно так думал Владлен Владленович Альхаров, садясь в пушистое розовое кресло. Он улыбнулся. Ощущение было такое, словно он погрузился в ванну с теплым киселем. Черт их знает, этих женщин, что они находят в такой чрезмерной мягкости? Неудобно ведь. Или их попки устроены иначе, чем мужские задницы?

— Вы уже устроились? — послышался из ванной комнаты глубокий хрипловатый голос Элеоноры.

Альхаров облизал вмиг пересохшие губы: одного этого голоса достаточно было, чтобы возбудиться.

— Да! — отозвался он в ответ. — Уже сижу!

Последнее слово вызвало у Альхарова неприятные ассоциации, и он трижды сплюнул через левое плечо.

— Напитки нашли?

— Э-э… — Владлен Владленович завертел изрядно полысевшей головой, увидел рядом с диваном столик, уставленный бутылками и стаканами, и крикнул:

— Да! Все в порядке!

— Наливайте и пейте! А я скоро!

— О’кей!

Владлен Владленович протянул руку, взял со столика бутылку водки, повернул ее этикеткой к свету и тщательно изучил. Затем отвинтил крышку, понюхал горлышко и снова пробежал глазами по этикетке.

— Надо же, — удивился он. — Изготовлено в Москве. Хм… — Он, кряхтя, потянулся за стаканом. — Попробуем, так ли ты хороша на вкус, как на цвет и на запах.