Характер у нее оказался под стать Маклеодам, да и злилась она не хуже Маклеодов.

Алисдер ни за что бы не уехал, если бы патрули англичан не стали объезжать Тайнан стороной. Объяснение с полковником Харрисоном было не из приятных, но англичанин вполне удовлетворился проведенным расследованием. Невозможно было подвергнуть сомнению следы подков на теле Беннета Хендерсона. Малкольму даже показалось, что смерть капитана не очень огорчила полковника Харрисона. Ходили слухи о странных смертях молодых женщин именно в тех местах, которые патрулировал Хендерсон. И невольно возникла мысль, что полковник оставил Маклеодов в покое, словно хотел извиниться за капитана Беннета Хендерсона.

И хотя Малкольм понимал, что рано или поздно придется смириться с господством англичан в Шотландии, он все же мстил им по мелочам – обманывал английских торговцев, когда мог. Тогда-то Маклеод и уехал на месяц, оставив хозяйство на Малкольма.

Ха-ха! На Малкольма!

Джудит потребовалась всего неделя, чтобы войти в роль полновластной хозяйки.

Старый шотландец пробурчал что-то нечленораздельное, мечтая, чтобы Сара поняла намек и оставила его в покое. Но по ее решительному выражению понял, что обречен разделить с ней дневную трапезу и слушать ее жалобы еще неизвестно сколько.

Уж лучше вонючая мокрая шерсть.

Заметив, что обычно насупившийся Малкольм сегодня выглядит особенно мрачно, Джудит объяснила это натиском Сары. Стоит ли говорить старику, что Сара имеет на него виды. Джудит улыбнулась и решила не делать этого, хотя в глубине души любила упрямого старого шотландца и считала, что будет совсем неплохо, если Сара за ним присмотрит. Это отвлекло бы его от перемен, которыми она сейчас занята.

А перемены Джудит осуществляла точно по задуманному плану. Оставшись в Тайнане, поначалу она трудилась вместе с деревенскими женщинами на сборе картофеля, вилами разрыхляя вскопанную другими землю и выбирая клубни. Руки ее покрылись мозолями и болели, вызывая невольные слезы, но это мало тревожило ее, с такой радостью она работала.

Потом, согнувшись, Джудит выдергивала репу, отрывала от нее зеленую ботву и вместе с другими женщинами перетаскивала к погребу, который придумал Алисдер для хранения овощей.

Каждое утро Джудит надевала чистый фартук и встречалась у колодца с остальными женщинами. Она не жаловалась, не пыталась объяснить свое поведение, и со временем они начали воспринимать ее как свою, одну из них. Джудит работала день изо дня не покладая рук, не обращая внимания на косые взгляды, на приглушенное бормотание, но, когда однажды Мегги подошла к Джудит и увела на поросший мягкой травой пригорок, дала выпить свежей прохладной воды и вытерла пот с ее лица, Джудит поняла, что ее секрет всем известен.

– Нельзя так много работать, Джудит, – сказала Мегги тоном, не терпящим возражений. – В твоем положении это небезопасно.

– Нет, Мегги, – упрямо возразила Джудит. – Я буду работать, как все. Джанет ведь работала без поблажек…

– И потеряла ребенка, Джудит, – прервала ее Мегги. – И вполне возможно, умерла поэтому. Ты хочешь, чтобы и с тобой то же случилось?

– Этот ребенок упрям, как его отец.

– Или мать, – добавила Мегги.

Работать было неизмеримо лучше, чем сидеть в стенах Тайнана и гадать, по какому такому таинственному делу Алисдер уехал через несколько недель после начала весны.

Джудит согласилась оставить тяжелую работу другим, однако не сказала об этом Малкольму, который стоял тогда перед дверью и не хотел выпускать ее, пока она не пообещает, что не станет заниматься тяжелым трудом, а займется прядением, что совпадало с намерениями самой Джудит. Постоянное присутствие и решимость Джудит сделали свое дело и пробили сдержанность деревенских женщин, сблизили ее с ними.