Она почувствовала присутствие Люка и обернулась. Ее похититель стоял в каком-нибудь ярде от нее. Обычно его глаза выглядели светлыми. Сейчас они потемнели, как грозовое небо, и стали скорее серыми, чем голубыми. И на челюсти у него с одной стороны дергалась мышца. В левой руке он держал кролика, сжимая в ладони задние лапы. Занятно. Что-то не помнилось, чтобы прозвучал выстрел.

– Что вы тут делаете? – спросил Люк тихим, спокойным голосом, в котором чувствовались боль кровоточащей раны и ярость.

Меган была не настолько глупа, чтобы не понимать его состояния. Она быстро вставила портрет в рамку и завернула в синий лоскут.

– Извините, – сказала она, кладя футлярчик обратно в сумку. – Я не хотела рыться в ваших вещах. Я искала спички.

Лукас полез в карман и, вынув небольшой жестяной коробок, бросил ей. Она не двинулась. Коробок с негромким металлическим звуком упал в грязь возле ее ног.

– Вот ваши спички, – сказал Люк. – Идите разжигайте костер.

Меган стойко выдержала его холодный взгляд, подобрала коробок и направилась к охапке с хворостом. Крошечные петли были покрыты красновато-рыжим налетом, и на открывание крышки ушла минута. Внутри коробка лежал кожаный мешочек. Она развязала тугой шнурок и достала спичку. Села на землю и, скрестив лодыжки, чиркнула головкой о подошву башмака. Прежде чем огонь охватил веточки, кверху потянулся сизый дымок, но через секунду пламя быстро поползло дальше.

К возвращению Люка уже полыхал вполне приличный костер. Люк воткнул в землю две рогатины и положил сверху длинную прямую жердочку, на которую, как на вертел, насадил освежеванную тушку кролика.

Меган упорно отводила глаза, все еще чувствуя себя виноватой. Она внушала себе, что прошлое Люка ее не касается и ее нисколько не трогает, что он был женат и у него есть ребенок. В самом деле, почему его жизнь должна ее волновать?

– Чед – ваш сын?

Люк так крепко стиснул зубы, что ей показалось, будто она слышит скрип. Прошло несколько долгих секунд. Она уже решила, что ответа не будет, и сказала:

– Очень смышленый мальчуган.

«Закрой рот, Меган! – возопил ее рассудок. – Замолчи, ради Бога! Зачем тебе нужно знать так много? Он – преступник. Он ограбил твой дилижанс и похитил тебя. Из-за него ты шмякнулась задом в грязь. И тебе все равно мало. Ну что ты лезешь к нему с расспросами о его семье, словно вы с ним старые друзья?» Вслух она произнесла:

– Мне очень жаль. Право же, я не собиралась совать нос в вашу жизнь.

О Боже, ведь она уже опять начинает повторяться! Человек не хочет впускать ее в свой внутренний мир, а она все долбит и долбит плотный панцирь, пытаясь пробиться сквозь него.

Люк продолжал молчать.

– В самом деле, не принимайте меня за ищейку. Я думала, что спички у вас в мешках.

– Я ношу их с собой, – сказал Люк, не отводя глаз от пламени, лижущего тушку.

– Вот, возьмите. – Меган протянула ему его коробок. – Очень удачно придумано – держать спички в промасленном кожаном мешочке и хранить его в металлической коробочке.

– Так они всегда будут сухими.

Она от волнения закашлялась и сменила положение ног, ища удобную позу.

– Я действительно сожалею, что так получилось.

Ответа не последовало.

Последние капли терпения иссякли. Гнев вырвался наружу с таким же шипением, как падающие в огонь капли жира с кролика.

– Черт побери, я же сказала, что раскаиваюсь! Сожалею, что не удержалась от любопытства. Я сожалею, что начала копаться в ваших мешках. Сожалею, что нашла тот портрет и рассматривала его.