— Ох, Перри, ты рассуждаешь прямо как старик, убеленный сединами. Разве тебе не хочется вместе с ними веселиться от души?

— Быть вместе с ними? — переспросил Перри. — Господи, разумеется, нет, Грейс. Я уже не мальчик, дорогая. Я серьезный женатый джентльмен вот уже два года. Или почти два года.

— И это сделала с тобой я?

— Ты имеешь в виду, что сделала меня женатым джентльменом? Разумеется.

— Я имею в виду серьезность.

— Тут ты не вполне преуспела. Только сегодня я хохотал от души по меньшей мере раза три. Хохотал, но не резвился, это было бы несолидно в моем возрасте.

— Я иногда опасаюсь, что тебе не хватает общества молодежи.

— Значит, себя ты к числу молодых не относишь, Грейс? Ты в самом деле так думаешь? Возможно, потому, что я люблю поддразнивать совсем юных девушек? Но мне нравится поддразнивать и немолодых леди, дорогая. Мисс Петиция Стэнхоп была бы по-настоящему разочарована, если бы я не восторгался каждый раз ее будто бы новой шляпкой. Я люблю женщин. Им так легко доставить удовольствие, сделать их счастливыми. Разумеется, в ни к чему не обязывающем смысле. Но мне нравится делать людей счастливыми. Уж не считаешь ли ты, что я флиртую?

— Нет! — горячо возразила Грейс. — Поверь мне, Перри, я никогда не относилась к этому критически.

Он взял ее руку в свою и крепко пожал:

— Я не жалею, что женился на тебе, Грейс, если ты это имела в виду. — И, помолчав, спросил: — А ты когда-нибудь жалела, что вышла за меня?

— Нет.

Перри ждал, что Грейс скажет больше. Ему казалось, что она этого хотела. Но жена не прибавила ни слова.

— Это хорошо, — прервал он наконец молчание. — Полагаю, что все люди, состоящие в браке, время от времени задаются этим вопросом, но высказать его вслух не так-то легко, верно?

— Да. Но я не жалею, Перри. Честное слово. Он снова сжал ее руку и сказал:

— Нам пора возвращаться. Хотя идти спиной к ветру куда как приятнее. Не знаю, наберусь ли я храбрости повернуть назад.

— В таком случае нам останется только подняться вверх по скалам. Прилив усиливается с каждой минутой.

— Что верно, то верно, — признал Перри. — Я уверен, что ты справилась бы с подъемом, но вряд ли тебе под силу тащить за собой меня. Ну что ж, давай возвращаться. Уф! Так я и знал!

— Ох, Перри… ветер просто не дает дышать.

— Я уже жалею о том, что мы не предпочли провести Рождество только вдвоем. Мне очень нравится гулять с тобой. Впрочем, надо быть признательна тебе за то, что у нас так много добрых соседей и друзей.

— Совершенно с тобой согласна. И не прикидывайся будто ты не радуешься предстоящему вечеру. Музыка в гостиной, игры, возможно, танцы. И столько приятных разговоров и вкусной еды.

— Кажется, моя супруга хорошо меня изучила, — улыбнулся Перигрин. — Душа моя, у тебя множество ягод падуба не только на носу, но и на щеках. И таких ярких, надо тебе сказать!

— Охотно верю. Судя по всему, ветер разукрасил мое лицо не хуже, чем твое.

* * *

По мере того как веселье в доме набирало силу, становилось ясно, что Грейс была права. Перигрин переворачивал страницы нот для Хетти Мортон и Анны Кэррингтон, поскольку другие молодые джентльмены не уделяли внимания таким юным особам. Он посидел за карточным столом с женой пастора, старшей мисс Стэнхоп и мистером Кортни и поиграл с младшими ребятишками пастора. Затем Перри танцевал со своей женой и со всеми леди, которые оставались без партнера. А во время игры в жмурки его обвинили в мошенничестве, так как он два раза подряд безошибочно ловил мисс Летицию.

Поздно вечером, когда после ужина наступил перерыв в развлечениях, Грейс остановилась возле пианино, перебирая клавиши.